Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)
Лишь только появился этот маяк, охотники за скальпами начали подвигаться вперед гораздо быстрее и увереннее. Через несколько минут они уже очутились вблизи ирокезских шалашей, расположенных по кругу. Здесь путники остановились, чтобы осмотреться по сторонам и согласовать свои действия. Тьма стояла такая глубокая, что можно было различить только мерцание угольев, озарявшее стволы соседних деревьев, и бесконечный лиственный полог, над которым нависло сумрачное небо. Один шалаш находился совсем под боком, и Чингачгук рискнул забраться в него. Движения индейца, приближавшегося к месту, где можно было встретиться с врагом, напоминали гибкие движения кошки, подбирающейся к птице. Подойдя вплотную к шалашу, он опустился на четвереньки: вход был так низок, что иначе нельзя было попасть внутрь. Прежде чем заглянуть в отверстие, служившее дверью, он чутко прислушался в надежде уловить ровное дыхание спящих. Однако ни звука не долетело до его чуткого уха, и змея в образе человека просунула голову в хижину, так же как это делает обыкновенная змея, заглядывая в птичье гнездо. Эта смелая попытка не вызвала никаких опасных последствий. Осторожно пошарив рукой по сторонам, индеец убедился, что хижина пуста. Делавар с той же осторожностью обследовал еще две или три хижины, но и там никого не оказалось. Тогда он вернулся к товарищам и сообщил, что гуроны покинули лагерь. Дальнейший осмотр это подтвердил, и теперь лишь оставалось вернуться к пироге.
Стоит упомянуть мимоходом, как по-разному отнеслись к своей неудаче наши искатели приключений. Индейский вождь, высадившийся на берег только для того, чтобы приобрести воинскую славу, стоял неподвижно, прислонившись спиной к дереву и ожидая решения товарищей. Он был огорчен и несколько удивлен, но с достоинством перенес разочарование, утешая себя сладкой надеждой на то, что должна принести ему сегодняшняя ночь. Правда, делавар не мог больше рассчитывать, что, встретив возлюбленную, представит ей наглядные доказательства своей ловкости и отваги. Но все-таки он увидит сегодня избранницу своего сердца, а воинскую славу он рано или поздно все равно приобретет. Зато Хаттер и Непоседа, которыми двигало самое низменное из человеческих побуждений – жажда наживы, едва могли подавить свою досаду. Они суетливо бегали из хижины в хижину в надежде найти позабытого ребенка или беззаботно спящего взрослого, они срывали свою злобу на ни в чем не повинных индейских шалашах и часть из них буквально разнесли на куски и раскидали по сторонам. От горя они начали ссориться и осыпать друг друга яростными упреками. Дело могло дойти до драки, но тут вмешался делавар, напомнив, какими опасностями чревато подобное поведение, и указав, что надо скорее возвращаться на судно. Это положило конец спору, и через несколько минут все трое уже плыли обратно к тому месту, где рассчитывали найти ковчег.
Как мы уже говорили, вскоре после отплытия охотников за скальпами к Зверобою подошла Джудит. Некоторое время девушка молчала, и охотник не догадывался, кто вышел из каюты. Но затем он услышал богатый переливами, выразительный голос старшей сестры.
– Какое ужасное существование для двух женщин, Зверобой! – воскликнула Джудит. – Скоро ли кончится эта адская жизнь?
– Что же вы находите здесь особенно ужасного, Джудит? Можно привыкнуть ко всякой жизни, и другие на вашем месте были бы очень счастливы.
– Нет, Зверобой, я была бы счастливее в тысячу раз, если бы могла жить среди образованного общества, там, где спокойно стоят фермы и дома. Жилище в соседстве с колониальными крепостями в тысячу раз предпочтительнее этих безотрадных мест, в которых мы обитаем.
– Нет, Джудит, я не могу согласиться с вами. Крепости полезны, но иной раз бывают внутри них такие враги, каких не найти в других местах. Фермы также очень полезны, но все удовольствия, которые дают открытые поля, человек вдвойне найдет среди обширного леса. Где вы на открытом поле найдете густую тень от столетних деревьев? А эти ручьи, каскады, водопады, разнообразные хоры птиц? Разве все это не доставляет высочайшего наслаждения для человека с глубоким чувством?.. Чу!.. Что это такое? Я слышу, кажется, сердитый голос вашего отца.
– О, скоро ли прекратятся эти ужасные сцены! – воскликнула Джудит, закрывая обеими руками свое лицо. – Знаете ли, Зверобой, я иногда жалею, что у меня есть отец.
– Странно, Джудит: ваш батюшка и Генри Марч ревут, как медведи, а гóлоса Чингачгука вовсе не слышно.
– Быть может, он лишился жизни в ту самую минуту, когда собирался резать невинных женщин и детей.
– Нет, Джудит, я думаю совсем иначе. Ирокезы, по всей вероятности, оставили свой лагерь, и они возвращаются без успеха. Это лучше всего объясняет бешенство Гарри и молчание Чингачгука.
В этот момент раздался шум весла, брошенного в воду: это Марч с досады позабыл о всякой осторожности. Зверобой убедился в правильности своей догадки.
Так как ковчег плыл по течению невдалеке от пироги, то через несколько минут охотники услышали тихий голос Чингачгука. Он указывал Хаттеру, куда надо править. Затем пирога причалила к барже, и искатели приключений поднялись на борт. Ни Хаттер, ни Непоседа ни словом не заикнулись о том, что с ними случилось. Лишь делавар, проходя мимо своего друга, промолвил вполголоса: «Костер погашен». Это не вполне соответствовало действительности, но Зверобой все-таки понял, что произошло.
Теперь возник вопрос, что делать дальше. После короткого и весьма мрачного совещания Хаттер решил, что благоразумнее всего провести ночь в непрерывном движении и таким образом избежать внезапной атаки. Затем он объявил, что они с Марчем намерены лечь спать, чтобы вознаградить себя за бессонную ночь, проведенную в плену. Ветер не унимался, и решили плыть прямо вперед, пока ковчег не приблизится к другому берегу. Договорившись об этом, бывшие пленники помогли поднять паруса, а потом растянулись на тюфяках, предоставив молодому охотнику и Чингачгуку следить за движением баржи. Зверобой и делавар охотно согласились, так как в ожидании встречи с Уа-та-Уа они и не думали спать. Друзей нисколько не огорчило, что Джудит и Хетти остались на палубе.
Некоторое время баржа дрейфовала вдоль западного берега, подгоняемая легким южным ветерком. Скорость судна не превышала двух миль в час, но этого было вполне достаточно, чтобы вовремя добраться к назначенному месту.
Зверобой и Чингачгук изредка обменивались короткими замечаниями, думая о том, как освободить Уа-та-Уа. Внешне индеец казался совершенно спокойным, но с минуты на минуту им все больше овладевало внутреннее волнение. Зверобой стоял у руля, направляя ковчег поближе к берегу. Это позволяло держаться в тени, отбрасываемой лесами, и давало возможность заметить малейшие признаки нового индейского становища на берегу. Таким образом они обогнули низкий мыс и поплыли уже по бухте, на севере которой и находилось место, бывшее конечной целью их плавания. Оставалось пройти еще около четверти мили, когда Чингачгук молча подошел к своему другу и указал рукой вперед: у кустарника, окаймлявшего южный берег мыса, горел огонек. Не оставалось сомнения, что индейцы внезапно перенесли свой лагерь на то самое место, где Уа-та-Уа назначила свидание.
