Валерий Евтушенко - Легенда о гетмане. Том I
Наступила напряженная тишина — все осмысливали слова Богуна. Внезапно в памяти Хмельницкого всплыла услышанная им на Базавлуке из уст его ночного видения фраза о помощи, которая должна придти к нему на конях с юга. Все совпадало — пророчество начинало исполняться. С загоревшимся взором он поднялся с места:
— Полковник Богун прав, другого выхода у нас нет, обратимся за помощью к хану.
Тут же стали решать, кто поедет в Крым. Хмельницкий знал татарские обычаи и был уверен, что в случае согласия хана оказать помощь, он потребует заложников. Лучшей кандидатуру для этой цели, чем сын Хмельницкого не было. Богдан предложил взять с собой Вешняка, который был знаком с некоторыми мурзами из ханского окружения, а также Петра Дорошенко в качестве писаря для документального оформления условий соглашения. Человек десять казаков Хмельницкий отобрал в качестве охраны, больше и не требовалось, так как у запорожцев с татарами был мир. Взял он с собой молодых Брюховецкого и Степана Славковского за компанию для Тимофея.
Об отъезде посольства Хмельницкого в Крым войску было решено не сообщать. По Сечи распространили слух, что наказной гетман выехал на Томаковский остров с целью посмотреть, не лучше ли там обустроить новую Сечь. Куренные атаманы перестали вести речь о восстании против поляков, стали поговаривать, что весной готовится поход против турок. Эти слухи распространялись специально, чтобы усыпить бдительность поляков и те не узнали о поездке Хмельницкого в Крым Прощаясь с наказным гетманом, кошевой вручил ему письмо к хану, скрепленное войсковой печатью, которое должно было служить верительной грамотой, обнял и перекрестил его, пожелав удачи.
Переправившись через Днепр, казаки прямым путем направились к Перекопу. Начинался первый весенний месяц март и, хотя зимы в том году фактически не было, приход весны природа встречала с обычным ликованием. Уже с юга потянулись первые стаи птиц, улетавших на зимовку, на деревьях стали набухать почки. Солнце уже прогрело землю, было по-весеннему тепло, степь начинала покрываться изумрудной травой. В воздухе витал аромат пробуждающейся природы. Ранним утром с первыми солнечными лучами над бескрайним степным простором мерцала прозрачная дымка от поднимающихся испарений. В этом безлесном краю, то здесь, то там поблескивали серебряной гладью многочисленные озера. На их берегах обычно гнездились бесчисленные стаи диких гусей и уток.
Через несколько дней, подъезжая к Перекопу, запорожские послы встретили первый татарский разъезд. Те из казаков, кто не бывал прежде в Крыму, с любопытством разглядывали татар в их природной дикой среде. Все они были низкорослыми и плечистыми, одетыми в свободные шаровары и, несмотря на теплую погоду в кожухи из плохо выделанной овчины, и такие же шапки. На ногах у них были грубой выделки сапоги. Из-под кожухов виднелись простые домотканые рубахи. Только старший разъезда был одет в кафтан, поверх которого был накинут халат, отороченный мехом лисицы. На голове у него была порядком облезлая лисья шапка, а на ногах порыжевшие от пыли сафьяновые сапоги. Татары сидели на низкорослых лошадях, густые гривы которых спадали едва ли не до самой земли. Одной рукой они держали узду, а в другой у каждого была камча из витой сыромятной кожи. Хмельницкий знал, что, несмотря на неказистый вид, татарские кони или бахматы, чрезвычайно выносливы и способны без остановки и отдыха совершить переход в тридцать верст. Младший Хмельницкий, Дорошенко и Брюховецкий, которым раньше не приходилось видеть татар вблизи, с интересом рассматривали их оружие: покрытые лаком короткие луки, сагайдаки, кривые сабли в простых кожаных или деревянных ножнах. Каждый татарин был вооружен ножом, имел при себе длинное шило и огниво.
Богдан приветствовал старшего разъезда и на татарском языке объяснил цель приезда. Тот коротко ответил на приветствие и махнул рукой в сторону Перекопа, после чего оба отряда разъехались в разные стороны.
Перекоп или Ор, как называли его татары, представлял в то время небольшой мрачноватый городок, опоясанный глубоким рвом. За рвом, наполненным до половины морской водой, начинался крепостной вал высотой около двух метров. На расстоянии полверсты от него грозно высились две каменные башни, напоминающие небольшие крепости. Над Перекопом и окрестными улусами начальствовал татарский мурза Тугай-бей, отважный и яростный в бою воин. Запорожцам не раз приходилось вступать с ним в сражения, из которых далеко не всегда они выходили победителями.
Миновав Перекоп, казаки углубились в покрытую вечнозеленым лесом крымскую Яйлу и на следующий день по извилистой горной дороге через Байдарские Ворота подъехали к Бахчисараю, считавшемуся столицей Крыма, хотя, как город, он проигрывал даже в сравнении с Чигирином. В Бахчисарае проживало около двух тысяч человек в основном в глинобитных саклях, хотя знатные татары селились и в каменных постройках. Ханский дворец, одноэтажный и сумрачный внутри, также не отличался особенным архитектурным изыском.
— По сравнению с дворцом того же Оссолинского в Варшаве, — невольно подумал Хмельницкий, — он выглядит курятником.
Но наказной гетман хорошо знал и другое — несмотря на убогость своих жилищ, крымские татары представляли собой грозную силу. Выставить сорок или пятьдесят тысяч конных воинов для хана ничего не значило, и сам он такое количество своих подданных в походах даже не возглавлял, считая это ниже своего достоинства. Только в тех случаях, когда его войско превышало восемьдесят тысяч, хан становился во главе него.
— Если бы только хан согласился дать в помощь хотя бы тысяч пять своих ордынцев, — подумал Богдан, — мы смело могли бы рассчитывать на победу.
О прибытии в Крым запорожских послов, хан Ислам Гирей уже был извещен. Встретил их Карачи-мурза, один из его ближайших советников, знакомый с Хмельницким еще в бытность его писарем реестрового казацкого войска. Поселили нежданных гостей в доме одного богатого купца-армянина недалеко от ханского дворца.
Получив богатые подарки от Хмельницкого, Карачи-мурза, не старый еще татарин, одетый в богатый, вышитый серебряной нитью халат и шапку из меха куницы, с восточной вежливостью поинтересовался целью визита запорожцев в Крым. Богдан, рассчитывавший именно на его поддержку еще с начала своей поездки в Крым, не стал таиться и рассказал о последних событиях всю правду.
Выслушав его с непроницаемым выражением лица, мурза сказал:
— Повелитель правоверных не только отважный воин, но и мудрый правитель. С ляхами у нас мир и рушить его, без веских причин, не годится.
