Александр Дюма - Графиня Солсбери
— Не думаю! Я полагаю, что Эдуарда вряд ли сильно беспокоит Алан Випонт и его замок Лох-Ливен, а заодно и Агнесса Черная, хотя она дочь Томаса Рандольфа, — пренебрежительно возразил Уолтер. — После последнего похода Эдуарда в Шотландию дела там очень изменились; не имея больше возможности сразиться с Джеймсом Дугласом, король за все отомстил Арчибальду: волк поплатился за льва. Теперь ему принадлежат все южные графства; ему преданы коменданты и шерифы главных городов; Эдуард Балиол от имени Шотландии присягнул ему на верность, а если бы короля вынудили снова вернуться в Шотландию, то он доказал бы Алану Випонту, что его дамбы прочнее дамб сэра Джона Стерлинга[12]; графине Марч он докажет, что ядра, выпускаемые его орудиями по крепостным стенам, осыпают не только пылью[13]; если же Уильям Спонс еще состоит у нее на службе, то король позаботится прикрыть свою грудь латами из достаточно закаленной стали, чтобы доказательства любви Агнессы Черной не проникли ему в сердце[14].
В эту минуту разговор был прерван звоном напольных часов, пробивших девять. Поскольку сей предмет обстановки был изобретен совсем недавно, он привлек внимание сеньоров; сам же Артевелде (то ли он не хотел, чтобы на стол подавали новую перемену блюд, то ли желал дать знак, что ужин окончен) встал и, обращаясь к Уолтеру, сказал:
— Господин рыцарь, я вижу, что вы желаете, подобно епископу Кёльнскому и маркизу Юлиху, рассмотреть устройство этих часов. Подойдите же поближе, уверяю вас, это прелюбопытнейшая вещь. Она предназначалась для короля Англии Эдуарда, но я предложил мастеру, сделавшему ее, такую хорошую цену, что он отдал предпочтение мне.
— И как же зовут изменника, что позволяет вывозить английские товары, невзирая на запрет своего короля? — с улыбкой спросил Уолтер.
— Ричард Уоллингфор. Это достойный бенедиктинский монах, аббат из монастыря Сент-Олбанс, изучивший механику в кузне своего отца; он десять лет трудился над своим творением. Посмотрите, часы показывают, как движутся планеты и как солнце за двадцать четыре часа обходит вокруг земли; по ним также можно наблюдать морские приливы и отливы. Бьют же они, как вы видите, при помощи медных шаров, ударяющих по колоколу из того же металла; число ударов соответствует тому часу, что они должны показывать, а с наступлением каждого нового часа из своего замка выходит кавалер, занимая пост на подъемном мосту.
Не спеша налюбовавшись этим чудом, гости откланялись; задержавшийся Уолтер тоже собирался удалиться, но Жакмар положил ему руку на плечо.
— Если я не ошибаюсь, господин рыцарь, мы увидели вас у ворот нашего дома в обществе Гергарда Дени, когда вы только что въехали в славный город Гент? — спросил он.
— Совершенно верно, — ответил Уолтер.
— Я так и подумал, а посему позаботился о вашем размещении.
— Я поручил это дело Роберту.
— Роберт устал, его мучат голод и жажда, у него не будет времени подыскать жилье, достойное вас. Я послал его поужинать вместе со слугами наших гостей, а на себя взял заботу проводить вас в приготовленную комнату и оказать подобающие почести.
— Но еще один гость в такое время, когда у вас и без меня собралось столь большое общество, непременно причинит вам значительные неудобства, а помимо этого, создаст сильно преувеличенное представление о важности вновь приехавшей особы.
— Пусть вас не волнуют эти неудобства… Комната, где вы расположитесь, принадлежит моему сыну Филиппу: ему всего десять лет от роду, и он не слишком огорчится, если ее займете вы. Она соединена с моей комнатой коридором, а сие означает, что вы сможете приходить ко мне, а я к вам, и никто об этом не узнает; кроме того, из нее на улицу есть отдельный выход, так что вы сможете принимать у себя кого пожелаете. Что касается важности вашей особы…
— Прекрасно! — воскликнул Уолтер, согласившись с той быстротой, с какой он обычно принимал решения. — Я с удовольствием принимаю гостеприимство, которое вы мне предлагаете, и надеюсь когда-нибудь отблагодарить вас за него в Лондоне.
— Полноте! — с недоверчивым видом ответил Артевелде. — Я не думаю, что мои дела когда-нибудь позволят мне переплыть пролив.
— Даже если вам придется отправиться в Англию за крупной партией шерсти?
— Вы прекрасно знаете, мессир, что вывоз этого товара запрещён.
— Знаю, — подтвердил Уолтер. — Но тот, кто отдал приказ, может его и отменить.
— Это все дела чрезвычайной важности, — сказал Артевелде, приложив палец к губам, — чтобы говорить о них, стоя у двери, да еще когда она распахнута. Серьезно обсуждать подобные дела можно лишь запершись и сидя друг против друга за столом, где для поддержания разговора стоит добрая бутыль пряного вина, и все это, мессир Уолтер, мы найдем в вашей комнате, если вы соизволите туда подняться.
И он подал знак слуге; тот, взяв в углу столовой факел с горящим воском, чтобы осветить дорогу. Подойдя к комнате, он открыл дверь и удалился. Уолтер и Артевелде вошли, и последний тщательно закрыл за собой дверь.
VI
Уолтер, действительно, увидел, что все считавшееся Жакмаром необходимыми условиями для дипломатической беседы было заранее приготовлено: посередине комнаты стоял стол, по обе его стороны ждали собеседников два больших кресла, а на столе огромный серебряный кувшин даже при первом взгляде на него обещал обильно оросить любой спор, сколь бы долгим, важным и бурным тот ни оказался.
— Мессир Уолтер, нет ли у вас привычки откладывать на завтра те серьезные дела, что можно обсудить немедля? — спросил Артевелде, продолжая стоять у двери.
— Метр Жакмар, делами вы занимаетесь до или после ужина, ночью или днем? — осведомился молодой человек, откинувшись на спинку кресла и положив ногу на ногу.
— В любое время, когда дела не терпят отлагательства, — ответил Артевелде, подойдя к столу.
— Я тоже, — сказал Уолтер. — Поэтому присаживайтесь и давайте поговорим.
Артевелде занял свободное кресло с живостью, свидетельствовавшей об удовольствии, с каким он принял приглашение.
— Метр Жакмар, за ужином вы сказали о том, как трудно начать войну между Фландрией и Францией, — заметил Уолтер.
— А вы, мессир Уолтер, после ужина обронили несколько слов о том, как легко заключить договор о торговле между Фландрией и Англией.
— Заключить договор очень нелегко, но возможно.
— Война имеет свои опасные стороны, однако, действуя благоразумно, мы можем пойти на все.
— Хорошо, я вижу, мы поймем друг друга. Теперь приступим к делу и не будем терять времени.
