Станислав Пономарев - Гроза над Русью
Бедняк пал ниц, не ведая, что ему будет за правду. У ханов нрав переменчив как осенний ветер — не поймешь, с какой стороны дунет.
— Я, о Великий! — ответил пастух с дрожью в голосе. — Прости, если что не так, — добавил он иг всякий случай.
Хаврат-эльтебер молчал, глядя на распростертого у его ног человека. «Надо проявить милость к герою, — думал он, — чтобы у кочевых костров во все времена прославлялись справедливость и щедрость хана Хаврата!»
— Скажи свое имя. Чей ты?
— Я Араз, сын Беклемиша, из рода Ашин. А сей чac слуга блистательного Харук-хана.
Хаврат-эльтебер удивленно вскинул бровь.
— Как же потомок славного рода Великих Каганов Хазарии стал табунщиком? — спросил он.
— Кто может предугадать судьбу, предписанную Тенгри-ханом? — печально ответил Араз. — Еще мой дед задолжал доблестному Харук-хану, а долг отдать не смогли ни дед, ни отец. Теперь я раб его.
Размышляя о странных превратностях судьбы, Хаврат отметил про себя, что, к сожалению, табунщик не правоверный мусульманин, а жалкий язычник. Однако решения своего менять не стал. Торжественно и громко, чтобы услыхали толпившиеся неподалеку простые воины, эльтебер провозгласил:
— Я дарую тебе свободу, шелковую одежду, кольчугу, коня и кривой арабский меч! Будешь в отряде моих тургудов!
Араз-табунщик от прилива чувств прижался тощим животом к земле, забыв, что минуту назад жалел об оставленном куске мяса, который наверняка уже слопали доблестные воины бин-беки Харука.
— Ка-ак? — раздался вдруг срывающийся на визг голос. — Как смеешь ты дарить свободу моему рабу?!
— По праву полководца во время войны! — надменно ответил Хаврат-эльтебер.
— Нет такого права! Ты распоряжайся своим имуществом, а мое не трогай! Или ты забыл, что собственность ханов и купцов освящена Аллахом и Великим Каганом Шад-Хазаром?! — визжал старик с пеной у рта.
— Не забыл, — поморщился Хаврат-эльтебер. — Однако ты своим недостойным криком не дал мне закончить мою мудрую мысль... Я хочу заплатить тебе за этого воина-пастуха десять золотых динаров.
— Де-есять! — подпрыгнул бин-беки Харук. — Всего десять динаров за ближнего воина самого тумен-тархана?!
— Какой же он ближний воин, если только простой табунщик...
— Он был простым табунщиком минуту назад. Но ты возвысил его, посулил оружие, коня'и шелковую одежду. Теперь он богатур твоей охранной сотни и стоит не меньше ста полновесных динаров!
— Что-о?! — привстал от неожиданности Хаврат-эльтебер. — Эй, тургуды! Гоните в шею этого грязного пастуха! Я не желаю видеть его в моей охранной сотне. Пошел вон, грязный навоз! Сто-о динаров!.. Ха...
Тургуды схватили бедного Араза за ноги и, едва удерживаясь от смеха, поволокли его с холма.
— Ну что, получил сто динаров? — Хаврат-эльтебер расхохотался прямо в лицо ошарашенному Харук-хану, у которого челюсть отвисла от крайнего изумления. — Сто динаров, да еще полновесных! Как будто золото — придорожная пыль и не имеет веса. Ха-ха-ха!
Бин-беки Асмид и Абалгузи-пехлеван пали от хохота, восхищенные столь простым решением отнюдь не простого вопроса. Им вторил смех тургудов и ал-арсиев.
Араз понуро брел к своему костру, проклиная в душе скупость ханов и еще больше их щедрость: не приди Хаврат-эльтеберу мысль одарить пастуха милостью, Араз был бы сыт...
— А сейчас... — герой сглотнул слюну и безнадежно махнул рукой.
Узнав о том, как обернулась для табунщика высокая ханская милость, товарищи его сочувственно покачали головами.
— Чего другого ждать бедняку от эльтебера...
— Возьми сбою долю, Араз,— сказал один из них, друг и такой же табунщик Дамур, и вынул из рукава кусок конины.
— Мы знали, что ты наешься халвы за дастарханом пресветлого эльтебера, напьешься кумыса. Но грубую конину ханы не едят и потому не смогут тебя угостить ею. Вот мы и подумали, что твоя доля как раз пригодится, — посмеивались пастухи, наблюдая, как уплетает полусырое мясо Араз, осыпанный ханской милостью...
Харук-хан и Хаврат-эльтебер все еще меряли друг друга взглядами. Один — свирепым, другой — насмешливым. Когда страсти понемногу улеглись, хозяин сделал знак к началу трапезы. Слуги мгновенно расстелили дастархан, разложили яства. Вскоре подъехал и был учтиво приглашен отобедать бин-беки запасной тысячи воинов кривоногий Алмаз-хан, улыбчивый человек лет сорока.
— Олмин Оллоху Акбар! — пробормотали ханы молитву, повернувшись к востоку, провели сложенными ладонями от лба до подбородка и с жадностью набросились на еду.
Они начисто забыли о недавнем раздоре. Подобные стычки случались даже в присутствии кагана-беки — собственность сильных мира сего была неприкосновенна!
К дубу лихо подскакал роскошно одетый всадник на вороном в позолоченной сбруе арабском жеребце. Его сопровождали пятеро других, одетых победнее, но сидящих на хороших, сытых конях.
«Вестник кагана Урака», — узнали беки.
Тот спешился в десяти шагах. Подойдя, приложил правую руку ко лбу, потом к груди и поклонился. Ханы кивнули в ответ но к дастархану не пригласили — гонец кагана не был высокородным эльтебером.
Посланник побелел от унижения. Он стоял выпрямившись, смотрел на беков в упор. Охрана его оставалась в седлах.
— Каган-беки Разящий и Непобедимый гневается, — начал гонец резким звенящим голосом. — Хазран-тархан в плену, а вы до сих пор топчетесь около урусской крепости! Кто освободит вашего предводителя, а?! Кто расчистит дорогу Непобедимому к Куяве, а?! — выкрикивал посланник. — Завтра поутру Разящий вместе со своими туменами будет здесь! Что вы скажете ему, а?! Каган-беки Урак Непобедимый велел передать вам его слова: «Аллаху и моим светлым очам угодно увидеть пожарище на месте Пуресляба!» Что я должен передать от вас пресветлому кагану-беки?!
— Передай Непобедимому, что воля Аллаха и его исполняется, — поднял голову Хаврат-эльтебер. — Мы уже штурмовали крепость и вырубили половину урусов. В Пуреслябе остались одни пахари. Хитрый коназ Селюд смертельно ранен. Наших пало совсем немного, а под стенами города лежат горы убитых врагов. Погляди сам и ты убедишься в искренности моих слов.
Полководцу дружно поддакивали его бин-беки. Абалгузи-пехле-ван дипломатично помалкивал.
— Скажи Непобедимому, что через два часа, когда отдохнут и подкрепятся мои воины, город Пуресляб будет стерт с подноса Вселенной. И вы, пришедшие вслед за нами, увидите лишь одни развалины. Крепость еле держится и рухнет от малого натиска, — закончил Хаврат-эльтебер, с интересом наблюдая за реакцией гонца.
Тот с сомнением посмотрел в сторону Переяслава. Но спорить не стал, поклонился и, вернувшись к коню, легко взлетел в седло.
