Вальтер Скотт - Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 14
— Я не стал бы винить тебя, — сказал король. — Если бы я попал в такое положение, когда сидел в дупле королевского дуба, я бы тоже закричал. Это все, что тебе известно об этом странном заговоре? — Сэр Джефри Хадсон ответил утвердительно, и король продолжал: — Теперь иди, мой маленький друг, твои услуги не будут забыты. Раз уж ты залез внутрь скрипки, чтобы сослужить нам службу, мы обязаны по долгу совести доставить тебе на будущее более просторное жилище.
— Это была виолончель, с позволения вашего величества, а не простая скрипка, — возразил маленький человечек, ревниво оберегая свое достоинство, — хотя ради вашего величества я мог бы залезть и в футляр от самой малюсенькой скрипочки.
— Уж кто-кто, а ты, конечно, действовал в наших интересах — в этом мы не сомневаемся. Но теперь оставь нас на время, но смотри же, никому ни слова. Пусть твое появление — слышишь? — считается шуткою герцога Бакингема, а о заговоре — ни звука.
— Не взять ли его под стражу, государь? — спросил герцог Ормонд, когда Хадсон вышел из кабинета.
— Не нужно, — ответил король, — я давно знаю этого несчастного. Судьба, посмеявшись над его внешностью, одарила его благороднейшей душой. Он владеет мечом и держит слово, как настоящий Дон-Кихот, только уменьшенный в десять раз. О нем следует позаботиться. Но, черт побери, милорд, не показывает ли эта подлая затея Бакингема, что он мерзкий и неблагодарный человек?
— Он бы на это не решился, ваше величество, — ответил герцог Ормонд, — если бы вы не были к нему часто слишком снисходительны.
— Милорд, милорд! — поспешно возразил король. — Вы известный враг Бакингема, и мы выберем советника более беспристрастного. Что вы думаете обо всем этом, Арлингтон?
— С вашего разрешения, государь, — ответил Арлингтон, — мне все это кажется совершенно невозможным, если только между вами и герцогом не было какой-либо ссоры, нам неизвестной. Конечно, его светлость — человек легкомысленный, но это — просто безумие.
— Честно говоря, — сказал король, — сегодня утром мы немного поссорились. Герцогиня, кажется, умерла, и Бакингем, не теряя времени, пытался возместить потерю и имел дерзость просить у нас руки нашей племянницы, леди Анны.
— И ваше величество, конечно, ему отказали? — спросил Арлингтон.
— Да, и сделал ему выговор за дерзость, — ответил король.
— Был ли кто-нибудь свидетелем вашего отказа, государь? — спросил герцог Ормонд.
— Нет, — ответил король, — кроме, пожалуй, Чиффинча, а он, вы знаете, пустое место.
— Hinc Шае lachrymae [110], — возразил Ормонд. — Я хорошо знаю его светлость. Если бы вы упрекнули его за дерзкое честолюбие наедине, он не обратил бы на это никакого внимания, по раз это случилось в присутствии такого человека, который разболтает об этом всему двору, — герцог должен отомстить.
При этих словах быстро вошел Селби и доложил, что герцог Бакингем только что появился в приемной. Король встал.
— Приготовить лодку, — сказал он, — и отряд стражи. Может возникнуть необходимость арестовать его за измену и отправить в Тауэр.
— Не подготовить ли предписание государственного секретаря? — спросил Ормонд.
— Нет, милорд, — резко ответил король. — Надеюсь все же, что этого можно будет избежать.
Глава XLVII
Стал боязлив надменный Бакингем.
«Ричард III» [111]Прежде чем рассказать о встрече Бакингема с оскорбленным государем, мы должны упомянуть два обстоятельства, имевшие место в период кратковременного переезда его светлости и Чиффинча из Йорк-хауса в Уайтхолл.
Сев в карету, герцог попытался узнать у Чиффинча истинную причину столь поспешного его вызова во дворец. Но придворный был осторожен и ответил, что речь, верно, идет о каком-нибудь новом развлечении, которое король желает разделить с герцогом.
Такой ответ не удовлетворил Бакингема, ибо, помня о своем дерзком замысле, он невольно страшился, не открылась ли его измена.
— Чиффинч, — помолчав минуту, отрывисто сказал он, — не говорил ли ты кому-нибудь о том, что ответил мне сегодня утром король насчет леди Анны?
— Милорд, — ответил Чиффинч, запинаясь. — Моя преданность королю… Мое уважение к вашей светлости…
— Так ты никому этого не говорил? — сурово переспросил герцог.
— Никому, — ответил Чиффинч неуверенно, ибо испугался возрастающей суровости герцога.
— Лжешь, негодяй! — вскричал герцог. — Ты рассказал Кристиану.
— Ваша светлость, — начал Чиффинч, — ваша светлость, извольте вспомнить, что я открыл вам тайну Кристиана о приезде графини Дерби.
— И ты думаешь, что одно предательство окупается другим? Нет. Мне нужно иное возмещение. Если ты сию минуту не откроешь мне истинную причину моего вызова во дворец, я размозжу тебе голову прямо здесь, в карете.
Пока Чиффинч раздумывал, что ему ответить, какой-то человек, который по свету факелов, всегда горевших на каретах, по лакеям, стоявшим на запятках, и слугам, гарцевавшим по бокам экипажа, легко мог узнать, чей это выезд, поравнялся с ними и мощным басом исполнил припев к старинной французской песне о битве при Мариньяно, сочинители которой нарочито подражали смешанному немецко-французскому наречию побежденных швейцарцев:
Tout est verlore
La tintelore!
Tout est verlore
Bei Got![112]
— Меня предали, — сказал герцог, тотчас заметив, что припев, смысл которого заключался в словах «все пропало», был пропет одним из преданных ему людей как намек, что заговор открыт.
Он пытался было выскочить из кареты, однако Чиффинч вежливо, но решительно удержал его.
— Не губите себя, милорд, — почтительно сказал он ему. — Мы окружены солдатами и констеблями; им велено доставить вашу светлость в Уайтхолл и помешать вашему бегству. Таким поступком вы лишь признаете себя виновным, и я настоятельно советую вам отказаться от этого намерения. Король — ваш друг, не будьте врагом себе сами.
— Ты прав, — после минутного размышления мрачно подтвердил герцог. — Для чего мне бежать, когда вся вина моя состоит в том, что я отправил во дворец увеселительный фейерверк вместо музыкального оркестра.
— И карлика, который неожиданно вылез из виолончели…
— И ото моя выдумка, Чиффинч, — ответил герцог, хотя услышал об этом впервые. — Послушай, Чиффинч, ты навсегда обяжешь меня, если позволишь хоть минуту поговорить с Кристианом.
— С Кристианом, милорд? Да где вы его найдете? Притом мы должны ехать прямо во дворец.
