Александр Дюма - Анж Питу
Тогда арамонцы все как один потребовали:
— Пусть командует Питу!
— Да, да, пусть командует Питу! — подхватили люди из других деревень, раздосадованные неумелостью своих солдат, в которой они по доброте душевной винили их наставников.
Питу снова взобрался на своего белого коня и, заняв место во главе своих гвардейцев, которых он поставил впереди всех остальных, проревел команду с такой силой, что, казалось, от звука его голоса задрожали верхушки соседних дубов.
В тот же миг, словно по мановению волшебной палочки, смешавшиеся было ряды солдат пришли в порядок; бойцы повиновались Питу с восторгом, ничуть не мешавшим слаженности их действий, и снискали всеобщее одобрение; уроки папаши Клуиса и «Безупречного национального гвардейца» не пропали даром.
Единодушно и единогласно все войско тут же, на поле брани, нарекло Питу своим главнокомандующим.
Мокрый от пота и хмельной от счастья, Питу спешился; все зрители бросились к нему с поздравлениями.
Принимая их, он не перестал искать глазами Катрин.
Внезапно он услышал ее голос.
Ему незачем было искать Катрин: она сама нашла его!
Он победил!
— Нехорошо, господин Анж! — воскликнула Катрин шутливым тоном, плохо вязавшимся с ее бледным лицом. — Нехорошо, господин Анж, вы к нам даже не подходите. Вы загордились, вы стали великим полководцем…
— Что вы, ни в коем случае, — возразил Питу. — Здравствуйте, мадемуазель! Имею честь приветствовать вас, сударыня, — поклонился он г-же Бийо и снова обратился к Катрин:
— Вы ошибаетесь, мадемуазель, я вовсе не великий полководец, я самый обыкновенный бедняк, желающий послужить отечеству.
Толпа подхватила эти слова, восхитилась ими и нарекла грандиозными.
— Анж, — тихо сказала Катрин, — мне нужно с вами поговорить.
«Ну и ну, — подумал Питу, — клюнуло».
Так же тихо он ответил:
— Я к вашим услугам, мадемуазель Катрин.
— Проводите нас до фермы.
— С радостью.
XLI
МЕД И ПОЛЫНЬ
Катрин надеялась поговорить с Питу с глазу на глаз, и это ей удалось.
Госпожа Бийо встретила товарок, которые были рады составить ей компанию, и Катрин, вверив попечению одной из них своего коня, пошла на ферму пешком в сопровождении Питу, ухитрившегося ускользнуть от толпы поклонников.
В деревне по причине взаимной снисходительности никому нет дела до чужих секретов, и никто не обратил на нашу уединившуюся пару никакого внимания.
Соседи сочли вполне естественным, что Питу хочет поболтать с г-жой Бийо и ее дочкой, а может, и вообще этого не заметили.
В тот день у каждого были свои причины укрыться в лесной тьме и тиши. В лесном краю слава и счастье ищут приют под сенью вековых дубов.
— Вот он я, мадемуазель Катрин, — сказал Питу, когда они остались одни.
— Отчего вы так надолго покинули нас? — спросила Катрин. — Это дурно, господин Питу.
— Но, мадемуазель Катрин, — удивленно возразил Питу, — вы ведь знаете…
— Ничего я не знаю… Это дурно.
Питу поджал губы, ему было неприятно слушать, как Катрин лжет.
Она это поняла, тем более что Питу, чей взгляд обычно был прям и открыт, отвел глаза в сторону.
— Послушайте, господин Питу, — сказала Катрин, — я хотела еще кое о чем поговорить с вами.
— Да?
— Вчера, когда вы видели меня подле хижины…
— Подле какой хижины?
— Но вы же сами знаете.
— Знаю.
Она покраснела.
— Что вы там делали? — спросила она.
— Выходит, вы поняли, что это я! — воскликнул Питу с мягким и меланхолическим упреком.
— Не сразу.
— Как это не сразу?
— Бывает, что думаешь о своем и ничего кругом не замечаешь, а потом спохватываешься.
— Разумеется.
Она снова замолчала, молчал и Питу: у обоих накопилось в сердце слишком много такого, что не высказать словами.
— Значит, — вымолвила наконец Катрин, — это были вы.
— Да, мадемуазель.
— Что же вы там делали? Сидели в засаде?
— В засаде? Нет. С какой стати мне сидеть в засаде?
— Ну не знаю. Из любопытства…
— Мадемуазель, я не любопытен.
Она нетерпеливо топнула ножкой.
— И все-таки вы были там, а зачем — неизвестно; обычно вы туда не ходите.
— Мадемуазель, вы ведь видели: я читал.
— Ах, ничего я не видела.
— Но раз вы видели меня, вы должны были видеть и книгу.
— Верно, я вас видела, но мельком. Значит, вы читали?
— «Безупречного национального гвардейца».
— Что это такое?
— Книга, по которой я учусь тактике, чтобы затем обучать своих солдат; а для учебы, знаете, мадемуазель, необходимо уединение.
— Пожалуй, вы правы; там, на опушке леса, вас никто не тревожит.
— Никто.
Они снова замолчали. Мамаша Бийо и ее подруги поодаль болтали о своем.
— И подолгу вы там учитесь? — снова подала голос Катрин.
— Иной раз с утра до вечера, мадемуазель.
— И в тот раз тоже? — живо вскричала она.
— И в тот раз тоже.
— Странно, что я вас увидела только на обратном пути.
Она лгала так отважно, что Питу захотелось ей поверить; но ему было стыдно за нее. Впрочем, он был влюблен и робок. Она страдала многими недостатками, но никто не смог бы упрекнуть ее в излишней откровенности.
— Должно быть, я спал, — сказал Питу, — когда сильно напрягаешь ум, это случается.
— Ну вот, — сказала она, — а пока вы спали, я вошла в лес, чтобы не быть на солнце. Я шла… я шла к охотничьему домику.
— К охотничьему домику, — повторил Питу. — К какому домику?
Катрин снова покраснела. На сей раз Питу притворялся слишком старательно, чтобы она могла ему поверить.
— К охотничьему домику Шарни, — продолжала она с деланной непринужденностью. — Там растет самая лучшая живучка.
— Неужели?
— Я обожглась, когда стирала белье, и мне обязательно нужно было нарвать листьев живучки.
Несчастный Анж, словно пытаясь поверить словам Катрин, бросил взгляд на ее руки.
— Я обожгла не руки, а ноги, — живо сказала она.
— И вы нашли живучку?
— Да, прекрасную; видите, я совсем не хромаю.
«Она хромала еще меньше, — подумал Питу, — когда юркнула в лес, словно косуля в вересковые заросли».
Катрин решила, что ей удалось обмануть Питу; она уверила себя, что он ничего не видел и ничего не понял.
В порыве радости, недостойной ее благородной души, она шутливо заметила:
— Значит, господин Питу на нас дуется; господин Питу гордится своим новым званием; господин Питу выбился в офицеры и презирает бедных крестьян вроде нас.
