Бернард Корнуэлл - Ярость стрелка Шарпа
— Теперь все зависит от бригадира,— продолжал Шарп.— Захочет перебраться на тот берег и догонять наших, будем догонять. Захочет плыть вниз по реке, поплывем. Но так или иначе, а через неделю мы должны вернуть тебя Жоане.— Он заметил появившегося на холме всадника и потянулся за подзорной трубой, однако всадник уже исчез. Может, охотник? — Так что, Пэт, будьте готовы. И еще тебе придется нести бригадира. У него теперь костыли, но, если лягушатники свалятся на голову, уходить придется быстро, так что понесешь его к реке.
— В конюшенном дворе есть тачка, сэр,— сказал Хэгман.— На ней навоз возили.
— Поставлю на террасе,— кивнул Шарп.
Отыскав тачку за кучей конского навоза, он прикатил ее на террасу и поставил у двери. Сделал все, что мог. Нашел лодку, выставил охрану, оповестил людей — оставалось только ждать приказа Муна.
Шарп сел у двери, рядом с тачкой, и стянул кивер, подставив лицо теплым лучам солнца. Вздохнул устало, закрыл на минутку глаза и мгновенно уснул. Снилось что-то приятное, но досмотреть сон до конца не получилось — кто-то ударил его по голове. И не во сне, а наяву. Капитан протянул руку за винтовкой и получил еще один удар.
— Наглец! Щенок! — пронзительно завопил кто-то. Шарп открыл глаза. Перед ним стояла старуха, совершенно древняя, с высохшим коричневым лицом, напоминающим потрескавшуюся на солнце глину, и злобными глазками. Одета она была во все черное, и даже седые волосы прикрывала черная вдовья вуаль. Шарп поднялся, потер макушку, на которую пришелся удар костылем.— Ты напал на моего слугу! — крикнула старуха.— Хам!
— Мэм…— Ничего другого Шарп не придумал.
— Вломился в мой лодочный сарай! — проскрипела она.— Ударил моего слугу! Будь мир приличным местом, тебя бы выпороли. Мой муж так бы и сделал.
— Ваш муж, мэм?
— Да, мой муж. Маркиз де Карденас. Он имел несчастье быть посланником при Сент-Джеймсском дворе. Целых одиннадцать лет. Мы жили в Лондоне. Ужасный город. Порочный город. Почему ты напал на моего садовника?
— Потому что он угрожал мне оружием, мэм.
— Он говорит другое.
— Будь мир приличным местом, мэм, слово офицера ставилось бы выше слова слуги.
— Бесстыжий нахал! Я дала тебе приют, я тебя накормила, а ты платишь мне ложью и грубостью. Да еще собираешься украсть лодку моего сына!
— Не украсть, мэм, а позаимствовать.
— Нет! — рявкнула она.— Ты ее не получишь. Лодка принадлежит моему сыну.
— Он здесь, мэм?
— Его здесь нет, да и вас быть не должно. Убирайтесь! Как только врач осмотрит вашего бригадира, так и убирайтесь. Вам позволено взять костыли и ничего больше.
— Да, мэм.
— Да, мэм,— передразнила старуха.— Какой смирный.— Где-то в глубине дома звякнул колокольчик, и она повернулась.— El mеdico.
— Сэр…— Шарп тоже повернулся и увидел запыхавшегося Гехегана.— Сэр… там какие-то… люди…
— Где?
— Возле лодочного сарая, сэр. Человек десять или двенадцать. Все с ружьями. Не подпускают нас к сараю, сэр. Сержант Нулан спрашивает, что делать.
— Они охраняют лодочный сарай?
— Так точно, сэр. Охраняют. Не дают нам к нему подойти. Так вот… Господи, что это?
Бригадир издал громкий вопль — по-видимому, вызванный маркизой врач приступил к осмотру.
— Скажи Нулану, чтобы ничего пока не делал. Пусть остается на месте. Главное, чтобы они не забрали лодку.
— Понял, сэр. Смотреть, чтобы не забрали лодку. А если попытаются?
— Не давать, черт возьми. Пристегните штыки и медленно наступайте на них, целя штыками в пах. Думаю, этого будет достаточно.
— Есть, сэр.— Гехеган ухмыльнулся.— Но вы серьезно, сэр, насчет того, чтобы ничего не делать?
— Обычно это самое лучшее.
— Бедняга…— Гехеган украдкой взглянул на дверь, из-за которой донесся протяжный стон.— Не трогали бы, и все бы было хорошо. Спасибо, сэр.
Солдат убежал, а Шарп выругался про себя. Найдя лодку, он подумал, как легко все получается. А ведь надо бы знать, легко не бывает никогда. Если маркиза вызвала каких-то людей из города, случиться может что угодно. Начнется стрельба. Прольется кровь. Шарп не сомневался, что его солдаты прогонят горожан, но опасался возможных потерь.
— Черт бы их побрал! — пробормотал он и, поскольку заняться было нечем, вернулся в кухню и поднял сидевшего за столом Харриса.— Встанешь возле двери у комнаты бригадира и, как только врач уйдет, дашь мне знать.
Из кухни Шарп отправился к башне, где нес службу Харпер.
— Все тихо, сэр,— доложил сержант.— С полчаса назад я вроде бы видел вон там,— он протянул руку в сторону северных холмов,— какого-то всадника, но он исчез.
— Я, кажется, его тоже видел.
— Сейчас его нет.
— Подождем, пока костоправ закончит с бригадиром, и уйдем.— Шарп не стал говорить о появившихся возле лодочного сарая горожанах, решив, что займется ими в свою очередь.— Ну и стерва здесь живет,— сказал он.
— Маркиза?
— Эта карга огрела меня костылем!
— Значит, не совсем еще пропащая,— пробормотал Харпер и, заметив, что Шарп нахмурился, поспешно добавил: — Странно, что лягушатники ничего здесь не тронули, да? Я к тому, что провизии тут хватит на целый батальон! А уж их фуражиры такое богатство точно бы не пропустили.
— Она договорилась с лягушатниками. Наверняка продает им продукты, а они взамен ее не трогают. Старуха не на нашей стороне, это точно. Нас она ненавидит.
— Думаете, она уже сообщила лягушатникам, что мы здесь?
— Могла. И это меня беспокоит.— Шарп прошелся взглядом по дороге. Что-то было не так. Уж больно все спокойно. Тихо. Мирно. Что же его насторожило? Известие о том, что маркиза пытается не позволить им взять лодку? Сержант Нулан сказал утром бригадиру, что французы переправились через реку. На чем? Либо построили лодку из понтона, либо лодка была в форте Жозефина. Но если у французов была лодка, то подойти сюда они могли не только по дороге…— Черт!..
— Что такое, сэр?
— Они спустятся по реке.
— Вон, опять тот парень.— Слэттери указал на север, где на фоне неба ясно обрисовался силуэт всадника. Привстав на стременах, он активно махал руками.
— Пошли!
Должно быть, всадник наблюдал за ними весь день, но задача его была не в том, чтобы наблюдать, а в том, чтобы подать сигнал полковнику Вандалу, когда спускающийся по реке отряд приблизится к дому. И тогда Вандал выступит по дороге. Западня. Французы на реке, французы на дороге, а он, Шарп, между ними, и ему некуда деться. Еще не успев довести мысль до конца, он уже слетел по рассыпающимся каменным ступенькам, крича на бегу дремлющим у кухни солдатам, чтобы спускались к реке.
— Надо захватить бригадира!
