Михаил Волконский - Мне жаль тебя, герцог!
— Откуда же он может знать это?
— Он знает это оттого, что вы слишком непохожи друг на друга. Такой человек, как Миних, не может не быть врагом такого человека, как Бирон, и герцог чувствует это. Но я понимаю, что тебе трудно начать, что ты не знаешь, как приступить к этому делу. Ну так начнут другие, помимо тебя, а ты пользуйся обстоятельствами, хотя, конечно, если бы ты захотел, ты бы мог помочь. Ведь вся суть теперь в принцессе Анне Леопольдовне; надо, чтобы она получила смелость и решительность действовать, важен первый толчок.
— Право, когда я тебя слушаю, — перебил ее Миних, — мне кажется, что, не будь у тебя твоей маленькой ручки и звонкого голоса, я подумал бы, что со мной говорит мужчина с хорошими мужскими мозгами.
— Мужчины ты не слушал бы! Так вот, дело в том, чтобы принцесса решилась на первый шаг. Ну хоть переехать на жительство в Зимний дворец и увезти туда сына!
— Кто же ей скажет об этом?
— Принцесса Анна — женщина, и с ней нужно действовать по-женски. Она, наверно, интересуется гадалками, ворожеями.
— Почему ты так думаешь?
— Потому, что она — молоденькая! Потому, что женщина, и потому, что влюблена!
— Ого!
— История с графом Линаром ни для кого не секрет, а влюбленная молодая женщина, в особенности если предмет ее любви в отдалении, не может не интересоваться гадалками. У меня есть хорошенькая француженка гадалка! Надо провести ее к принцессе, а она уж наговорит так, что Анна Леопольдовна получит необходимую ей бодрость.
— Но чем же я тут могу помочь?
— Да больше ничем, как только указанием своему сыну Иоганну на то, что есть хорошенькая француженка-гадалка. Пусть он скажет об этом своей жене — Доротее, а та — своей сестре Юлиане.
— А где живет эта гадалка? — спросил Миних.
— Ремесло у нее такое, что ей нужно скрываться, поэтому она своего адреса не даст.
— Но как же тогда быть?
— А вот это надо придумать. Самое лучшее, чтобы присланный пришел в кофейню Гидля и там сказал за прилавком, что просят француженку Дюкар туда-то; она уж придет. Мне кажется, что это будет лучше всего.
— Но как же ты хочешь, чтобы я провел к принцессе под видом гадалки совсем незнакомую француженку?
— Какой ты смешной! Ведь вовсе не ты проведешь ее: ты тут останешься совсем в стороне.
— Но какое ручательство в том, что тут нет никакого предательства и что эта француженка действительно достойна того, чтобы привести ее к принцессе?
— Никакого ручательства нет, кроме разве моих слов. Но в данном случае мне должна помочь твоя проницательность. Я ни с кем не решилась бы на этот разговор! Но ты можешь оценить то, что я — не дура, и рассудить, что если я — не дура, то могу найти подходящую француженку!
— Что же, ты ее подкупишь, чтобы она говорила то, что ты хочешь?
— Миних, обзови уж лучше меня дурой, вопреки моему самомнению, чем говорить такие вещи; человек, работающий из-за денег, сегодня служит одному, а завтра будет служить тому, кто даст ему больше! Нет, моя француженка будет действовать в своих интересах!
— В каких интересах?
— Ну разумеется в любовных!
— A-а, это дело другое! Но по крайней мере скажи мне, сделай милость, сама-то ты кто такая?
— Нет, ты положительно смешной! Зачем тебе нужно отягощать себя лишним? Ведь теперь ты можешь дать кому угодно честное слово, что не знаешь, откуда и как явится француженка, а если я назову себя, то установится между нами совершенно не нужное для тебя знакомство! Неужели ты не понимаешь, что я из деликатности, ради тебя надела эту маску и домино? Ты помни только одно: я тебя ни к чему не обязываю и ничего от тебя не требую; поступай как знаешь, по личному своему разуму и опыту. Однако, вот мы и приехали! — сказала она, увидев, что карета снова остановилась у ворот минихского дома.
— Ты положительно не хочешь выйти со мной? — спросил Миних.
— Положительно не хочу.
— Но как же мои гайдуки? Ведь они могут поднять шум, заметив тебя в карете?
— Важное дело, что фельдмаршал Миних проехался в своей карете с женщиной!.. Как будто это случилось в первый раз!
Маска была права: это действительно случилось не в первый раз.
— Но все-таки помни, что я решительно ничего не сделаю из того, что ты мне тут наврала! — сказал Миних, выходя из кареты.
Один из двоих гайдуков, стоявших на запятках, откинул подножку и, высадив Миниха, повел его к входной двери, а другой отворил карету с противоположной стороны и, не откидывая подножки, выхватил высунувшуюся к нему маску в домино, и оба они исчезли в темноте.
Под домино и маской оказалась Грунька в своем суконном плаще и шелковом расфуфыренном платье.
Человек, высадивший ее из кареты, был, разумеется, Митька, одетый гайдуком Миниха.
— Ну что? Удалось тебе? — спросил он.
— Удалось! — ответила она. — Он сказал мне, что не станет меня слушать, но это — верный признак того, что он сделает все так, как я ему сказала.
21
СЕЛИНА ДЕ ПЮЖИ
Предположения Митьки оправдались с совершеннейшей точностью.
Француженка Селина де Пюжи была в Дрездене в «амурных», как тогда говорили, отношениях с графом Линаром и явилась одним из многих мимолетных увлечений красивого и богатого молодого вельможи.
При саксонском дворе того времени, соперничавшем в пышности и блеске с версальским, были прочно установлены легкие французские нравы, которые предписывали молодому мужчине одновременно иметь три любовные связи: одну — с женщиной легкого поведения — по-тогдашнему с метреской, другую — с какой-либо дамой общества, лучше всего замужней, и наконец, молодой человек непременно должен был наряду с этими двумя питать любовь платоническую к какой-нибудь девице, томной и жеманной конечно, за которой он ухаживал открыто. Чем чаще менял светский «любезник» эти три любви, тем больше у него было завистников, и тем успех у женщин был ему более обеспечен.
Селина де Пюжи была одной из метресок Линара, с которой он, повозившись некоторое время, вздумал расстаться, полагая, что это так же легко удастся ему, как удавалось до сих пор с другими.
Но в данном случае он ошибся. Селина, вопреки всякой моде и обычаю, влюбилась в него настолько, так крепко-цепко, что никак не хотела примириться с этой разлукой. Она находила, что лучше, умнее и привлекательнее, чем была она, нет женщины на свете и что поэтому такой наделенный всеми достоинствами человек, как граф Линар, не должен покидать ее.
Чтобы отделаться от француженки, он ей сказал, что должен ехать в Петербург, и действительно уехал из Дрездена так быстро, что Селина не сразу смогла опомниться.
