Юрий Торубаров - Тайна могильного креста
Мальчик вдруг бросился к воеводе и порывисто обнял его.
— За Аскольда не волнуйся. Я велю, чтобы за ним приглядывали.
— Князь, Аскольд окреп достаточно. Я беру его с собой. Не к лицу воину нежиться в постели, когда другие готовятся пролить кровь, — он ласково потрепал Василия по волосам. — Ну, пора мне.
Сеча ходил по двору широкими шагами, заложив руки за спину, и о чем-то сосредоточенно размышлял.
— После обеда выступаем! — объявил он подъехавшему Акиму. — Вели готовить коней. Да проверь все сам.
Воевода взглянул на стоявшего поодаль сына. Вид у того был уставший, измученный. Старуха сделала все, чтобы вернуть ему силы, но даже она не властна была восстановить их полностью за такое короткое время.
— Отец, о каком походе речь? Ты уже четверо суток в седле, пожалей себя!
— Эх, сынок, сынок… Скоро призовет к себе Господь, там и наотдыхаюсь. Чует мое сердце, опять воевать будем. Може, за Данилу, може, против. Бесятся князья наши, остановить их некому. А вражина тем временем куски от нас рвет…
Воевода очень торопился. В Брянске отряд долго не задерживался, пополнил припасы и ходом двинулся на Росусу, а потом прямо на Ропеск.
Город, завидев большой отряд, запер ворота. На стены высыпали вооруженные горожане. Узнав, кто такие, ворота все же открывать не стали, только спустили со стены овес, предварительно забрав деньгу. Переночевав на берегу, отряд поднялся на ранней зорьке и снова отправился в путь. А к вечеру в лучах заходящего солнца перед их взором предстали золотистые маковки Спасо-Преображенского собора. Пятиглавый храм величественно вырисовывался на голубом небосклоне. Лучи солнца горели на нем, слепя глаза. Воевода, а за ним и весь отряд, осенив себя крестным знамением, повернули к реке.
На исходе была среда. В город входить не стали, князь ждал их в четверг. Отыскав удобное место в излучине Десны, козельцы расположились на ночлег. Перед сном воевода загнал всех в теплую ласковую воду.
Утром отдохнувшая за ночь дружина выглядела бодро и внушительно. Довольный Сеча поскакал в город. Княжеские ворота были распахнуты настежь, и он без помех въехал во двор. Спрыгнув с коня, поправил одежду и торопливо вошел в гридницу. Там уже собрались бояре и именитые дружинники и вели оживленный разговор. Наконец появился князь Михаил. Вместе с ним вошел худощавый и стройный человек. Его гордо посаженную голову украшали вьющиеся седые волосы. Аккуратно постриженная бородка придавала тонким чертам строгое и щеголеватое выражение. Он был одет в синий приталенный бархатный кафтан, богато расшитый серебром.
Князь заговорил, голос его звучал хрипловато.
— Хочу представить вам, мужи мои доблестные, нашего лучшего друга князя Конрада Мазовецкого.
Незнакомец поклонился.
— Другове, — голос его прозвучал твердо, что указывало на привычку повелевать. — Судьба соединяет наши княжества: у нас появился общий враг — пруссы и литовцы. Они грабят Польшу.
Гридница зашумела. Трудно было разобрать, одобряет ли она его слова или осуждает. А тот продолжал, потрясая руками:
— Враги не дают нам покоя. Они беспощадны и кровожадны. Довели нас до того, что я вынужден отбирать лошадей, платье у своих панов знатнейших, чтобы одарить этих собак. И если вы не поможете, они захватят нас и придут к вам. Против таких врагов надо биться вместе.
Воевода слушал князя Мазовецкого внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. Эта простая ясная речь пришлась по душе козельскому воеводе.
— Дело говорит, — вполголоса сказал он.
Конрад уселся со спокойным выражением лица и стал ждать вердикта.
— Князь, — поднялся воевода черниговский, — как нам известно, вы приютили у себя слуг господних, отдав им земли кульмские. Так почему не помогают вам эти благородные рыцари?
Конрад, внимательно выслушав речь воеводы, ответил:
— Да, это верно. Император Фридрих Второй дал на то согласие, и Великий магистр ордена Герман фон Зальц занял эту землю. Он оказывает мне большую помощь. Но сил не хватает, и я прошу, други, — помогите! Эти варвары грозятся уничтожить нашу веру, веру Христа! — последние слова он произнес с пафосом. Глаза его блестели.
— Веру уничтожить не позволим! — раздались громкие голоса.
Князь Михаил поднятием руки успокоил не в меру разгорячившихся дружинников.
— Давайте все обсудим, — медленно сказал он. Все насторожились. Князь Мазовецкий переменился в лице. — Други, князь мазовецкий прибыл сюда тайно, потому что для нас всех не уменьшилась и Даниилова угроза. Вам всем памятны наши меры против этого вероломного князя, нарушившего свои обещания, и я опасаюсь, как бы наш предстоящий поход не послужил поводом для новых Данииловых притязаний.
Воевода слушал своего князя и, признаться, не все понимал. Князь Михаил упомянул о возникшей угрозе польскому князю со стороны Даниила. Но Сече было хорошо известно, что в свое время Лешка Казимирович, брат князя Мазовецкого, погиб от руки Одонича. Не кто иной, как Даниил откликнулся тогда на зов князя Мазовецкого, пожелавшего наказать виновника гибели Казимировича. Это он, Даниил, уговорил и брата своего Василиска совместно выступить в поход на стороне князя Конрада. Что потом произошло между ними, воеводе было неведомо.
— …Но мы, — продолжал тем временем Михаил, — не можем оставить в беде нашего друга… Тем более что пруссы опасны и для нас…
Все согласно закивали. Было ясно, что вопрос решен и можно расходиться. Уже кое-кто стал подниматься, как вдруг раздался резкий голос козельского воеводы:
— Князь, дозволь вопрос, — обратился он к Михаилу. — Как пойдем? Впереди земли Данииловы.
Насторожившийся было Михаил облегченно вздохнул.
— Пусть тебя это не беспокоит, — ответил князь Мазовецкий, — проведем такими путями, что не только князь Даниил, сам Васаам не узнает.
Выступление назначили на завтра.
Вечером князь Михаил устроил пир в честь своего друга. Воевода, сославшись на усталость, от застолья отказался.
Зато князь Конрад с совета пришел довольный. Чувствовал он, что Михаил не очень-то хотел идти на помощь. «Боится. Правильно я сделал, что прибыл сам и не послушал магистра», — думал Конрад, стоя у раскрытого окна, из которого взгляд упирался лишь в высокую деревянную стену. Поверх ее виднелся кусочек голубого неба да вершины могучих деревьев, росших на пустыре за княжеским двором. Но Конрада это не смущало. Ведь отсюда он в любое время мог попасть к той, которая оказала ему столько услуг. Совет советом, но не встань она на его сторону, вряд ли черниговец решился бы на этот поход…
