Юрий Любопытнов - Огненный скит
Они разложили возле пленника костёр, собрав обломки досок и бревён, и хмурые грелись возле огня, не донимая ключника расспросами. А Изот думал, как их спровадить отсюда.
Погревшись, разбойники подошли к нему и Одноглазый спросил:
— Ну не надумал сказать, где казна ваша?
Изот молчал, не зная, что ему ответить.
— Ведь околеешь на сквозном ветру, — участливо добавил атаман.
Ключник поднял на него глаза: его осенило, что надо сказать.
— Казна была, — проговорил он непослушными от холода губами. — Собирали деньги миром. Мельницу хотели поставить новую, маслобойню построить…
— Куда ж она подевалась? — сдвинув брови, спросил Одноглазый и приблизился вплотную к Изоту.
— Говори, а то отведаешь атамановой дубины, — встрепенулся Колесо.
Разбойники заметно оживились после слов Изота, сгрудились вокруг него, ожидая дальнейших признаний. Даже лицо Колеса приобрело совсем иное выражение: звериный оскал померк и губы расплывались в лёгкой ухмылке.
— А Филипп Косой похитил её, — глядя на Одноглазого в упор, проговорил Изот.
Из всех разбойников ему легче было говорить с атаманом, и не потому что тот был старшим. Хотя вид его и был свиреп, под сердцем, как понял ключник, был у него нетронутый закоулок, куда не проникла безудержная жестокость, и в который он не пускал никого, наглухо заколотив его, и только сам заглядывал туда, но не надолго.
— Косой? — переспросил Одноглазый.
— Он у нас выродком родился. Всё было не по нему. Озверелый мужик и вороватый. Я видел, как он с сундуком за плечами, в котором держали казну, в лес уходил. С ним был ещё один человек, мне незнакомый, с ножом за поясом, в бараньей шапке. — Изот назвал приметы сподручника Филиппа, который был с ним в хранительнице.
— По-моему, это Трофим Куделя, — сипло проговорил Кучер, пытаясь отогреть руки, засунув их в рукава кафтана, навстречу друг дружке. — И нож у него был и… шапка баранья. Наверно, он.
— Такой чернявый, лицо длинное, на скопца похож, — уточнил Изот.
— Точно он, — изрёк Колесо. — Всегда не мог терпеть его дурацкой морды.
— Утекли, — сплюнул Одноглазый. — Обманули и утекли с добычей. Вот стервецы.
— Я говорил, что нельзя доверять Косому, — зло проговорил Колесо. Дёргаясь всем телом, он ходил вокруг костра, своим поведением высказывая высшую степень негодования. — Говорил, что обманет. Ненадёжный он человек. По глазам бегающим видел…
— Не скули, — оборвал его Одноглазый. Хотя он сохранял спокойствие, подобающее вожаку, Изот заметил, что и у него на душе кошки скребли. Еще бы! Из рук ушла вожделённая добыча. — Не иголка в сене — сыщем и на дне моря… А когда ж это было? — обратился он к Изоту.
— А как раз после пожара, — ответил ключник. — Дня два как будет. Филиппа-то я сразу узнал. Ещё крикнул ему: «Филипп, оставь казну, Бог тебя накажет!» Куда там! Обернулся, показал зубы и был таков…
— А второй, про которого ты сказывал, в бараньей шапке?
— В шапке?.. Тот вприпрыжку бежал за ним и всё время оглядывался.
— И куда же они пошли?
— Отсюда одна дорога. Если до города, то тем путем, каким вы шли, видно, Филипп вам её показал. Есть и вторая… на тот свет.
Одноглазый сделал вид, что не обратил внимания на конец фразы ключника. Он спросил:
— А больше дорог в город нет?
— Вот зима придёт, можно пешему на все четыре стороны идти — закуёт мороз болота. А в другое время пути нету. Кругом топи да трясины, мох-зыбун. Не пройдёшь…
— И то правда, — пробурчал Одноглазый, оглядел хмурых товарищей и прижёг ключника взглядом.
— Глаз, — воскликнул Колесо. — А с ними Рубанок, Чугунок были. Куда ж они подевались? Пули льёт старик…
Одноглазый ему не ответил, а спросил Изота:
— А двух других ты не видел?
— Других? Нет, не видал… Только…
— Говори, — впился своим зрячим глазом в Изота атаман.
— Был ещё один… Не наш. Мёртвый. Обгорел весь. Вот здесь возле вереи и лежал. Я похоронил его.
— Рубанок или Чугунок, — выдохнул атаман.
Разбойники опять стали совещаться, громко разговаривая, не обращая внимания на то, что Изот слышит их перебранку. Они размахивали руками, топтались возле костра, обвиняя друг друга в том, что доверились Филиппу Косому. Изот уже понадеялся, что они отпустят его, не причинив вреда.
— Если старик не врёт, — сказал Одноглазый, — с сундуком они далеко не уйдут. Надо их настичь во что бы то ни стало. Я знаю место, где Куделя краденое прячет. Туда надо идти. На болоте мы их уже не догоним.
— А мы их, дураки, ждём, — в сердцах сплюнул Колесо. Столько время упустили, не жрамши, не пимши…
Разбойники заскучали. Добыча, которая, казалось, уже была в руках, ускользнула и неизвестно доберутся они до нее или беззвозвратно упустят. Это стоило потери настроения.
— Чем кормишься? — спросил Одноглазый Изота, сверкая бельмом.
— Чем Бог послал, — ответил Изот. — Припасы, что были заготовлены на зиму, сгорели.
— Так ничего и не осталось?
— Наскрёб немножко сухарей, а больше ничего нет, — проговорил Изот, радуясь в душе, что Господь надоумил его припрятать полмешка сухарей. Хоть этим он сможет умилостивить разбойников, и они уйдут, отпустив его.
— Показывай, где они у тебя припрятаны, — приказал Одноглазый.
Изот указал место, где лежали припасы.
— Вон труба без верха. Открой заслонку в печи — найдёшь сухари.
Колесо, очень смахивавший на промотавшегося писаря, принёс мешок из рогожи, наполовину набитый сухарями и уже запустил руку, чтобы достать содержимое, но его остановил суровый окрик предводителя:
— Не оголодали! — Зыркнув на товарища, добавил: — Сухари возьмём с собой, пригодятся в дороге.
Колесо бросил мешок на снег и, разозлённый окриком атамана, отошёл в сторону с перекосившимся от недовольства лицом. Кучер же, наоборот, обрадованный свалившимся с неба пропитанием, развязал свой мешок и пересыпал туда сухари. Делая это, он шептал:
— Путь обратный долог. Сухарики нам пригодятся.
Одноглазый никаких действий не предпринимал. Он раздумывал, крутя огромную дубину с корневищем на конце вокруг своей оси. Кучер и Колесо придвинулись ближе к костру, глядя на пляшущее пламя.
— Отвяжите его, — распорядился атаман, кивнув в сторону Изота.
— Зачем, Глаз? — запротестовал Колесо.
— Отвяжите, — повторил разбойник и гневно посмотрел на младшего сотоварища.
Колесо отвязал Изота от столба, но рук ему не распутывал.
— Покажешь, — обратился к ключнику атаман, — куда Филипп с Куделей ушли.
