Владимир Топилин - Дочь седых белогорий
Загбой был удивлён объяснением. Язык и руки Дмитрия говорили об одном, а следы от произошедшего подсказывали другое. Но несопоставимость фактов была налицо. Следы! На месте пожарища были следы ещё одного человека, тунгуса, который уехал на олене в то время, когда жаркое пламя пожирало строения. Кровь на снегу. Откуда она? Свежая, возможно, пролитая два или три часа назад. У Дмитрия, кроме незначительных ожогов, не было резаных или каких-то кровоточащих ран.
Ещё следопыт заметил, что он даже не пытался тушить огонь сам, не брал в руки лопату. Пожар тушил кто-то другой, возможно, тунгус. Почему? Он нарочно дал Дмитрию лопату, попросил его набрать снег в казан и видел, что тот копает горизонтально, всей плоскостью, под острым углом, вглубь, помогая ногой. А там, у пожарища, комки снега отбивались ребром, сбоку, как легче. Так мог делать только тот человек, кто долго промышлял в тайге с таяком и знал, как лучше брать снег.
В завершение своего расследования эвенк долго смотрел на обгоревшие трупы людей, на пепелище, на потки со спасённой пушниной, на торбаза с мукой, товаром, после чего с явной укоризной покачал головой: почему люча смог спасти товар, а люди сгорели?
А Дмитрий, не замечая этого, продолжал перебирать и считать мягкое золото. Пушнины было много! Далеко в стороне лежали аккуратно упакованные мешки с сороками соболей, торбаза с сотнями белок, десятки серебристых лис, чёрные шкуры выдр, рыжие стрелки связанных в десятки колонков, смолевые головёшки норок. В отдельных понягах лежали росомахи, песцы и рысьи шкуры.
Загбой и Ченка смотрели на всё это богатство с чувством восхищения и в то же время сожаления. Мысли отца и дочери были полны разочарования: сколько шкурок таёжных зверей перекочевало в свой последний путь в котомки купца…
Дмитрий не замечал настроения кочевников. Подсчитывая богатство, рассказывал Загбою, что он, а не Ярослав хозяин пушнины, это он торгует с тунгусами, а все остальные погибшие люди – просто его помощники. До большой паводковой воды Дмитрий хотел отправить Ярослава, его сыновей и проводника – каюра с пушниной на берега Великой реки. Там, на Енисее, стоит его купеческая илимка[16] с товаром. Но случилось страшное…
Следопыт выслушал Дмитрия спокойно: какая ему разница, кто хозяин товара и пушнины? Однако поразился, с каким спокойствием, хладнокровием и безразличием было произнесено слово «страшное». И подумал, что ему всё равно, что погибли люди. Главное – в сохранности потки с пушниной.
Загбой не стал говорить русскому о своих выводах. Он никогда не перечил людям, мудро рассуждая, что, правда, как быстрый ручей, пробивающий подтаявший снег, всегда найдёт себе дорогу. Простой, доверчивый по натуре охотник привык воспринимать выдаваемое за действительность. Если Дмитрий говорил так, как хотел, значит, так было надо (но не так, как это есть).
В свою очередь, желая продолжения общения с новым знакомым, едва объясняясь знаками и жестами, эвенк как мог поведал русскому о своём горе, постигшем его и его род на берегах Харюзовой реки. Он видел, с каким вниманием и сочувствием последний выслушал его скорбную речь. В то же время Загбой заметил, как покраснело лицо русского, каким живым, хитрым блеском загорелись глаза и как мгновенно переменилось его отношение.
Дмитрий преобразился. От некоторой надменности и высокомерия не осталось и следа. Забыв о пренебрежении к людям тайги, тунгусам, он вдруг стал услужливым, внимательным, предупредительным и даже ласковым (к Ченке). Загбой чувствовал фальшь, но отказаться от дальнейшего общения не мог, потому что этого требовал закон тайги: «Не отвергай того, кто желает тебе добра!»
А русский купец хотел оказать охотнику и его дочери помощь. И Загбой принял эту услугу. На предложение эвенка торговаться Дмитрий тут же согласился и скупил всю добытую пушнину по такой цене, что у того от радости едва не остановилось сердце. Не мешкая купец тут же выкладывал и отдавал охотнику всё то, что он просил.
В обмен на пушнину в руки Загбоя тут же перешли два шомпольных ружья, запасы провианта на два года, три топора, два ножа, несколько брусочков для заточки острых орудий, медные бляшки для оленьих уздечек, шило, гвозди и ещё очень много мелких металлических предметов, необходимых в тайге для нелёгкой кочевой жизни. Пустые потки заполнили продукты. Их было так много, что он просто растерялся. У Загбоя было только четыре оленя, а купленного товара было столько, что содержимое едва ли можно было увязать на десять учагов.
Ченка радовалась не меньше отца. Русский купец отрезал ей по три аршина красной, зелёной и голубой материи, дал пёстрое льняное платье, насыпал три меры разноцветного бисера, небольшое круглое зеркальце, несколько иголок, шёлковые нитки и удивительные режущие ткань ножницы.
Для счастливой девушки подобные покупки казались северным чудесным сиянием в ясный, солнечный летний день! Теперь она сошьёт себе красивое хольмэ, разукрасит его радужными капельками бисера и будет самой красивой, привлекательной невестой! Новой иголкой её проворные руки умело скрепят мягкие оленьи шкуры в тёплую меховую парку, прочные лосиновые штаны и длинные, на всю ногу, арамусы. Теперь отец не будет мёрзнуть на охоте, скрадывая по снегу сохатого. Благосостояние семьи улучшится во много раз, потому что русский купец щедро, без обмана провёл честную покруту.
А Дмитрий старался изо всех своих сил! Распологая к себе душевных, доверчивых людей тайги, он не скупился на подарки, очень быстро и легко добился своей цели. Захмелевший от спирта, Загбой с благодарной улыбкой на лице лез обниматься к Дмитрию и не переставал повторять одно-единственное слово: «Бое», что на языке народов Севера означает друг, товарищ, брат.
Не скрывая своих восторженных чувств, Ченка прыгала вокруг русского проворной кабарожкой и открыто, преданно смотрела ему в глаза. Она была счастлива вниманием купца, который в завершение торга вручил ей ещё один подарок, о котором девушка даже не смела мечтать. Медленно развязав небольшой мешочек, таинственно улыбнувшись Ченке, Дмитрий достал алые, цвета волчьей ягоды стеклянные бусы.
Ах, как быстро, крыльями порхнувшей куропатки затрепетало сердечко девушки при виде необыкновенного подарка! Яркими звёздочками Чолдона[17] заискрились её глаза! Брусничным соком, случайно пролитым из берестяного туеса, налилось смутившееся лицо, когда, поправляя бусы, крепкие ладони Дмитрия ненадолго прикрыли налитые бугорки девичьей гордости! Холод полярной ночи смешался с таёжным палом в тот момент, когда широко открытые, испуганные, цвета шкурки зимней норки глаза Ченки встретились с проницательным, холодным взглядом Дмитрия. Неведомая истома тихого весеннего вечера вскружила голову юной девушки. Не понимая, что с ней происходит, она не знала, что ей надо сейчас делать: либо оторвать руки русского от своей груди и убежать надолго далеко в тайгу, либо благодарно улыбнуться в ответ на улыбку большого лючи.
