Александр Степанов - Порт-Артур. Том 2
После обеда офицеры отправились в штаб Ирмана, расположенный в одной из казарм Нового города. Там они застали Кондратенко, Белого и Третьякова. Шло совещание о мерах обороны Высокой. Кондратенко сидел в конце стола и, как всегда, молчаливо слушал других, быстро делая заметки в записной книжке. Ирман говорил долго и путано, убеждая не сдавать Высокую, против чего никто не возражал. Третьяков жаловался на крайнюю усталость солдат, просил их сменить, а также прислать подкреплений. Присутствовавшие тут же стрелковые офицеры указывали, что солдат надо прежде всего накормить, так как они не ели уже больше суток. – Во-первых, там нужна походная кухня с горячей похлебкой, а затем уже бомбочки и патроны и, наконец, теплая одежда, – в один голос заявляли они.
– А вам, морякам, что нужно? – обратился к вошедшим генерал.
– Приказ, когда и куда выступать, – бойко ответил Сойманов.
– Неплохой ответ. Как у вас с пищей и теплой одеждой?
– Управление порта нас вполне обеспечило и тем и другим. Матросы получают по полбанки мясных консервов в день на человека и имеют теплую одежду. Борщ готовится в морских казармах и подвозится к самым позициям.
– Поскольку флот больше заинтересован в судьбе Высокой, то пусть он ее и защищает, – заметил один из стрелковых офицеров.
– Совершенно неправильное мнение. Во время осады крепости моряки четыре месяца рука об руку со стрелками и артиллеристами мужественно сражались на фортах и укреплениях крепости. А в дальнейшем ходе осады весьма важно, в чьих руках будет находиться Высокая, – отозвался Белый.
– Так и решим: моряков оставим на горе, стрелков снимем, пополним их госпитальными командами и выздоравливающими, – распорядился Кондратенко и направился к двери. За ним пошли и остальные.
– Построить морские команды, – приказал генерал.
Когда распоряжение было выполнено, Кондратенко тепло поблагодарил матросов за боевую работу.
– Вам придется защищать Высокую и дальше. Помните, что ее падение равносильно гибели ваших судов и кораблей. Я надеюсь на вас, как на своих стрелков. Наша родина поручила вам защиту Артура, и я твердо уверен, что вы сумеете отстоять его так же, как и Высокую.
– Постараемся, ваше превосходительство! – гаркнули в ответ моряки.
– Ну, с богом, – махнул рукой Кондратенко.
Сойманов и Акинфиев увели свои команды.
Ушел и Борейко. Вскоре он оказался около Пушкинской школы. Осторожно постучав в дверь, он назвал свою фамилию. Его встретила маленькая учительница.
– Каким ветром вас сюда занесло в такой поздний час? – спросила она поручика.
– Вы мне разрешите у вас переночевать? – спросил он.
– Только, чур, вы будете вести себя скромненько, – проговорила учительница, грозя ему пальцем.
– Об этом не беспокойтесь. В вашем присутствии я делаюсь, как известно, ручным.
– До сих пор у меня были ручные кошки, собаки и другие звери, но медведей еще не было.
– Поскольку у вас имеется уже такой большой опыт дрессировщика, я думаю, что вы и меня сумеете прибрать к рукам, а вернее, уже давно прибрали, – добавил он через несколько секунд.
– Вы, кажется, против этого не возражаете? – улыбнулась учительница.
– Нет, – буркнул поручик и, неожиданно подхватив ее на руки, крепко поцеловал.
– На место! – крикнула Оля, отбиваясь от него, но поручик понес ее, как малого ребенка, в соседнюю комнату, где их ожидали уже Мария Петровна и Леля.
– Наши голубки, кажется, договорились, – заметила Леля, увидев их счастливые лица.
Оля торжественно представила:
– Мой муж.
Наступили последние дни горы Высокой. 20 ноября с утра на Высокую гору обрушился шквал огня. Осадные батареи неистовствовали. Весь береговой фронт и броненосцы открыли ответный перекидной огонь по японцам, стараясь привести к молчанию их тяжелые батареи.
Едва началась стрельба, как Борейко заторопился на
Высокую. Около Сводного госпиталя он нагнал Варю Белую с Васей.
– Сереже стало гораздо лучше, – радостно сообщила девушка. – Он быстро поправляется.
– Очевидно, после Надиных поцелуев, – пошутил поручик.
Варя растерянно посмотрела на Борейко.
– Сережа не такой, чтобы любить меня, а целоваться с другой.
– Кто это вам сказал, что он вас любит?
– Он сам.
– И вы поверили ему?
– А ну вас, Топтыгин. – Варя поспешила в госпиталь.
Со стороны Нового города по направлению Высокой потянулись разношерстные колонны – последний резерв крепости: солдаты, матросы, дружинники, выписанные из госпиталей, еще перевязанные хромые.
– Чертова мясорубка, – кивнул на Высокую проходивший солдат. – Сколько уже легло на ней народу!
Целый день гремели пушки, грохотали взрывы одиннадцатидюймовых снарядов, рвались шрапнели, бомбочки, ручьем лилась кровь, люди мучились и умирали. Японцы в атаку не переходили, но готовились к штурму.
На следующий день канонада возобновилась с прежней силой. Погода выдалась морозная, ясная, что облегчало пристрелку по Высокой. К осадным батареям присоединились канонерские лодки со стороны Голубиной бухты. Вершина горы оказалась под перекрестным огнем. Ливень чугуна и стали усиливался с каждой минутой.
После полудня японцы снова густыми колоннами двинулись на Высокую. Тысячи их валились, как подкошенные, под огнем орудий, пулеметов, винтовок, ручных гранат… Японцы продолжали продвигаться вперед. По грудам трупов и раненых неудержимо катились все новые и новые волны атакующих. Все выше поднимались они к двурогой вершине Высокой. И русские попятились. Японцы ворвались на самую вершину.
Завязался рукопашный бой. Озверелые люди дрались чем попало – штыками, прикладами, камнями, бомбочками, резали, душили, кусали друг друга.
Осадная артиллерия перенесла огонь на резервы и Новый город. Один за другим разрушались дома, возникали пожары, и все тонуло в облаках дыма и пыли.
Кондратенко понимал, что положение с каждой минутой становилось все труднее. Не хватало солдат, коменданты горы выбывали из строя один за другим. Необходимо было послать туда вполне надежного человека, который сумел бы подбодрить солдат и сдержать все усиливающийся натиск японцев.
Генерал решил направить, гору пограничников под командой Бутусова. Он был уверен, что будет сделано все возможное и невозможное, чтобы удержать Высокую.
Бутусов только накануне вернулся с Курганной батареи, где почти неделю отбивал беспрерывные атаки японцев. Ряды его солдат сильно поредели. Осталось не более половины всего состава при двух офицерах. Тем не менее, когда Кондратенко сообщил ему о назначении на Высокую, подполковник не стал возражать.
