Остров Локк - Шервуд Том

Уронив точильный брусок, не помня себя, я бросился к нему. Герберт обернулся на шум, и ужас исказил его лицо. Очевидно, увидев меня, бегущего с топором в руке, он подумал о чём-то страшном. Отпрянув назад, он запнулся о верёвки и, падая на спину, дико закричал. В ту же минуту палуба наполнилась людьми.

Четверо стояли поодаль, с опаской глядя на топор, пятый, полулёжа на спине, отползал к ним, отталкиваясь пятками и локтями.

– Ну, вот и мои враги, – внутренне холодея, сказал я сам себе.

– Только пилу хотел! – кричал срывающимся голосом Герберт. – Только пилу хотел!..

Толстое, красное лицо его было искажено, губы дрожали. Стоящие на палубе молчали, их взгляды пронзали меня. Кто-то наклонился и помог Герберту встать на ноги.

– Вот значит как, мистер Том, – недобрым голосом сказал Стив.

– Всё правильно, – вдруг отозвался один из матросов. – Это его пила.

Стив быстро взглянул на него, но смолчал и снова обратился ко мне:

– Нам нужна пила, мистер Том.

И я начал смертельную игру. Опершись ладонью о край крокодильего ящика, я вспрыгнул на него и сел, свесив ноги. Оттуда, сверху, я сказал:

– Вчера мне нужно было весло, мистер Стив. Дали вы мне его?

Я взял свой столярный ящик и поставил к себе на колени.

– Дали мне его?! – повторил я, и голос мой зазвенел. – Нет, мистер Стив. Мне предложили сделать его самому.

Я принялся вынимать из ящика инструменты и складывать их рядом с собой.

– Вам нужна пила? – продолжил я после маленькой паузы. – Так сделайте её сами.

Из ящика убрались второй топор, молоток, связка гвоздей. Стив зло сузил глаза, но кто-то уже весело хмыкнул, а матрос повторил:

– Это его пила.

Стив окинул спутников взглядом, от которого все притихли, и произнёс:

– Вопрос собственности. Вот, значит, как.

Я выложил бутылку с водой, сухари, колбасу.

– Ну и как же нам решить этот вопрос? – всё с той же угрозой в голосе продолжил Стив.

По нему было видно, что он не отступит, что считает дело уже решённым и просто ждёт удобного момента, чтобы завершить его.

В ящике не осталось ничего, кроме пистолетов. Ребристая рукоять легла в ладонь, неслышно хрустнул взводимый курок. Я почувствовал досаду на себя за недавний страх, а вместе с ней – решимость и злость. С перехваченной у Стива угрозой в голосе, не вынимая руки из ящика, я жёстко ответил:

– Не нам с вами его решать, мистер Стив! – и, не давая ему опомниться, продолжил: – Собственность всегда и везде неприкосновенна. Она или покупается, или обменивается. Вы хотите меняться, мистер Стив? Пожалуйста. Пилу на шлюпку.

Я смотрел ему в лицо. Чёрные волосы, чёрная, подстриженная бородка, ярко-красный платок на шее. Сложенные на груди тёмно-коричневые от загара руки, вздувшиеся бугорки мышц. Карие, блескучие глаза горели едва сдерживаемой яростью.

В воздухе повисла грозная тишина. Впервые я не отвёл глаз перед его взглядом. Одной рукой я придерживал столярный ящик, другой сжимал рукоять пистолета. Ладонь была мокрой.

Стив не выдержал первым. Оглянувшись на своих людей, он прорычал:

– Ну, что сбежались? Давайте за работу! Я сам здесь разберусь…

– Не спешите, мистер Стив! – немедленно откликнулся я. – Хочу высказать требования о…

– Требования?! – гневно оборвал он.

– Именно, – стараясь казаться спокойным, ответил я и отчеканил: – Требую немедленно оговорить условия владения вещами и продуктами, находящимися на корабле. Чтобы исключить такие вот случаи,– я кивнул в сторону Герберта. – И решать должны все присутствующие, а не только самозваные командиры.

– Что ты хочешь этим!.. – закричал было Герберт, но Стив поднял руку и зловещим тоном проговорил:

– Ладно, послушаем.

Я сделал небольшую паузу, поёрзал, разминая затёкшую спину, и продолжил:

– Что касается еды и прочего, переправленного уже на берег, меня это не заботит. Но вот остальное…

Я перевёл дух. Все смотрели, слушали. Видно было, что напряжение спадает. Кто-то даже присел на корточки, доставая табак и трубку.

– …Что касается остального, предлагаю договориться вот как. Всё то, что на корабле, – не принадлежит никому. Но вот то, что уже погружено в лодку, – ваше. А то, что у меня на плоту, – моё. Ну и то, что в руках, – тоже не отбирать. Поднял с палубы – считай своим. Если мы все решим придерживаться такого правила, не будет ссор и вражды.

– А ведь это правильно, – произнёс матрос.

Стив вскинул голову, но Герберт не дал ему ответить. Он ткнул Стива в плечо и что-то быстро зашептал ему на ухо.

– И конечно, – добавил я, – никто не должен брать чьи-то личные вещи, даже если они лежат на палубе. Шляпа, например, трубка. Или вот пила. Все знают, что ещё в Бристоле это была моя пила.

– Далась тебе эта пила! – выкрикнул Герберт.

– А вам не далась, – спокойно отозвался я.

Почти все дружно рассмеялись. Стив молча повернулся, хлопнул Герберта по плечу и стал спускаться с верхней палубы. Немного потоптавшись, ушли и остальные. Я с трудом разнял затёкшие пальцы, осторожно опустил курок. Чувство тревоги не исчезло, скорее, наоборот, усилилось. Молчаливый уход Стива не предвещал ничего хорошего. Какую ещё пакость присоветовал ему Герберт?

Откуда-то выскользнул вдруг Малыш. Он опасливо оглянулся, распахнул курточку и достал из-за пояса небольшой свёрток.

– Мистер Том, – прошептал он, – мисс Эвелин передала вам…

И он протянул зелёную, квадратной формы бутылку с водой и кусок вяленого мяса.

– Был ещё хлеб, – виновато добавил он, – но я его от волнения съел.

– Малыш, помоги мне, – сказал я и, опершись о его худенькое плечо, сполз со своего ящика.

– Вы настоящий молодец, мистер Том! – горячо воскликнул он. – Вы сильный и храбрый человек! Я всё расскажу, когда вернусь на берег.

– Ты поможешь мне ещё раз?

– Конечно, мистер Том! А что нужно?

– Дело простое. У меня есть большая медная фляга, в которой уже не осталось воды. Я отдам её тебе, как будто ты её нашёл, и она – твоя. Набери в неё воды и в следующий раз, когда шлюпка отправится на корабль, привези её сюда или передай с кем-нибудь.

– Конечно, мистер Том! Мисс Эвелин очень переживала, хватит ли вам воды в той бутылке, что я привёз. А я в следующий раз привезу целую флягу!

– Вот и хорошо. Теперь отправляйся побегать по кораблю, а я тем временем приделаю к фляге ремешок, чтобы её можно было носить на плече.

Он оставил меня, и я принялся за работу, и улыбался, и нашёптывал сам себе: “Очень переживала, очень переживала…”

ДОМ НА ВОДЕ

После того, как мои гости на сильно загруженной шлюпке направились к берегу, я спрыгнул за борт, в тёплую воду. Чувствовал я себя великолепно. Всё во мне пело, руки играючи делали тяжёлую работу.

Притянув одно к другому и закрепив брёвна, я получил крепкий, устойчивый плот. Восемь шагов в длину, четыре в ширину. Оставляя мокрые следы на нагретом солнцем дереве, я вскарабкался на палубу, взял самое большое зубчатое полотно и впилился в корабельный борт. За какой-то час я нарезал целую кучу толстых досок, длиной ровно в четыре шага, и приколотил их поверх брёвен. Это был не просто настил на плоту. Это был пол! Паркет! Я даже станцевал на нём.

Примерно в полдень поел и отпил воды из бутылки. Потом полежал на спине, глядя в небо, и кое-что придумал. Снова взявшись за инструменты, я за несколько часов преобразил плот. На одном конце составил в ряд, вплотную друг к другу и закрепил четыре матросских сундука. А на другом – длинный, от борта до борта, узкий короб с откидной крышкой-сиденьем. В нём поместились ружьё, мушкет, порох и все инструменты. Остальное имущество, включая еду, улеглось в сундуках.

И ещё одно устройство появилось на плоту: три невысокие мачты, две на концах и одна в середине. Вершины их я соединил длинным деревянным бруском, через который перекинул кусок паруса, и растянул его верёвками. Получилась длинная, на весь плот, крыша, под которой немедленно воцарились тень и прохлада. Мой маленький дом в океане.