Рафаэль Сабатини - Каролинец
У баронета отвисла челюсть. Он уставился на Лэтимера, и гнев, клокотавший в нем минуту назад, временно уступил место испугу.
Мендвилл, наконец, опомнился.
– Это ложь! – Он стиснул кулаки. – Ложь! Дешевая ловушка, подстроенная для того, чтобы узнать имя настоящего доносчика. Фезерстон – не тот, кто снабдил лорда Уильяма списком.
– Тогда просветите меня, дурака, почему фамилии написаны его рукой? Если помните, я видел список, капитан, – с ехидцей заметил Лэтимер.
Мендвилл помнил не только то, что Лэтимер видел список, но и то, что он его очень внимательно рассматривал.
– Когда ты его видел? Как ты его увидел? – спросил пораженный сэр Эндрю.
Теперь Мендвилл опередил Лэтимера и пересказал содержание разговора с губернатором, чем внес, наконец, некоторую ясность.
– Да ты ничем не лучше любого грязного шпиона! – с отвращением прошипел сэр Эндрю. – Мерзкие шпионы! Ты и твой дружок Чини!
– Шпион – может быть, если вам так угодно. Но с остальным я не согласен. И Чини мне не друг.
– И ты выдал Габриэля своим приятелям-бунтовщикам? – угрожающе спросил сэр Эндрю.
Лэтимер покачал головой.
– Если бы я это сделал, то какой мне был смысл приезжать сюда и предупреждать вас о том, что его необходимо срочно удалить? Через минуту после того, как я его назову, он будет арестован, и тогда… – Лэтимер красноречиво провел рукой вокруг шеи. – Надеюсь, сэр Эндрю, что вы хоть это поставите мне в заслугу? Чтобы уберечь вас от ненужных страданий и чувства вины за страшную гибель другого человека, я отчасти нарушил свой долг.
Сэр Эндрю не ответил. Он смотрел на Мендвилла, будто ожидая от него подсказки. Лицо Мендвилла успело обрести маску бесстрастности, которая скрывала лихорадочную работу мозга. Страх и злость при мысли о потере такого ценного агента – ибо убежит Фезерстон или будет повешен, источник информации для Мендвилла все равно потерян – рассеялись, когда он услышал, что Лэтимер пока не выдал шпиона. Все еще, может быть, образуется.
– Нам, конечно, не стоит рассчитывать на ваше огромное уважение к сэру Эндрю, – кисло произнес он. – Оно наверняка не настолько велико, чтобы заставить вас отказаться от выдачи Фезерстона.
Лэтимер пренебрежительно дернул подбородком.
– Не будьте наивным, капитан! О, чиновничий ум! Но я подарю вам информацию, которой вы так жаждете. Сведения, столь любезно мне предоставленные, будут переданы мною в комитет сегодня в шесть.
– Вы в самом деле уверены, что сделаете это? – неприязненно спросил капитан Мендвилл.
– Да, уверен. Вот почему я вынужден вас покинуть. А вы тем временем позаботьтесь об исчезновении Фезерстона.
Сэр Эндрю, застывший и насупленный, ничего не ответил.
Лэтимер церемонно поклонился и повернулся к двери, но обнаружил, что Мендвилл преградил ему путь. Капитан произнес спокойным и ровным, но полным угрозы голосом:
– Сэр Эндрю, этот человек не должен уйти.
Глава VI. Ошибка
Сэр Эндрю очнулся и встал, вооружившись хлыстом.
Лэтимер оказался между баронетом и конюшим. Хотя возглас и очевидные намерения последнего остановили Лэтимера, он не проявил ни малейшего беспокойства.
– Вы собираетесь задержать меня силой? – спросил он и улыбнулся.
Капитан про себя по достоинству оценил выдержку молодого человека. Мендвилл считал себя знатоком хороших манер; сдержанность, умение владеть собой в любых обстоятельствах с некоторой долей легкой беспечности он определял как несомненные признаки принадлежности к высшему кругу общества. Лэтимер же провел шесть месяцев в Вестминстере и Оксфорде и легко овладел искусством светского поведения, правила которого, помимо прочего, не противоречили его от природы спокойному и независимому характеру.
– Вам должно быть ясно, мистер Лэтимер, что в данных обстоятельствах мы не имеем права позволить вам уйти.
– Мне это не только ясно – я это предвидел. Я сознательно пошел на такой риск.
– Хватай его, Роберт! – крикнул сэр Эндрю. С этими словами он бросился вперед, а капитан Мендвилл метнулся с другой стороны.
Чтобы избежать столкновения с ними, Лэтимер чуть отклонился и в тот же миг выхватил из кармана сюртука тяжелый пистолет.
– Не так быстро, джентльмены! – охладил он их пыл, поднимая оружие.
Они замерли; Миртль вскрикнула.
– Мне кажется, вы недопоняли. Я ведь сказал, что предвидел нечто в этом роде. Praemonitus praemunitusnote 18, – он качнул пистолетом, – девиз моего рода. Возможно, капитан, сэр Эндрю упоминал при вас, что я происхожу из исключительно благоразумной семьи. И теперь, когда вы уяснили, в каком невыгодном положении оказались, надеюсь, вы позволите мне все же уйти, не нарушая приличий.
– Подлец бессовестный! – начал поносить его сэр Эндрю. – Ты смеешь мне угрожать? Ты посмел поднять на меня оружие? На меня!
– Нет, сэр Эндрю. Кто угрожает – так это вы. А я просто защищаюсь, не более того. Самосохранение – первый закон природы.
Он не смог удержаться от очередной колкости, и это углубило пропасть между ним и тем, кого он любил, человеком, который, как он знал, не примирится с нанесенной обидой и тем меньше проявит к нему милосердия, чем нежнее относился в прошлом.
Сэр Эндрю смерил его исполненным невыразимой ненависти взглядом. Баронета загнали в тупик, его осмеяли.
– Позволь собаке убраться, Роберт! – процедил он.
Однако Мендвилл не намеревался следовать совету. Он предпочитал рискнуть, но не потерять Фезерстона. Однако самосохранение и для него являлось первым законом природы, поэтому одновременно он предпочел бы, чтобы Лэтимер разрядил пистолет в кого-нибудь другого. И Мендвилл сделал вид, что уступает.
Он кивнул, пожал плечами и шагнул в сторону.
– На сей раз, Лэтимер, ваша взяла, – сказал он осторожно. – Но игра еще не кончена.
– Посмотрим – хотя козырь у меня, – улыбаясь ответил Лэтимер. Он опустил пистолет в карман, но из предосторожности продолжал держаться за его рукоятку.
Как бы желая освободить ему путь к двери, Мендвилл отвернулся и отошел к камину, в противоположный конец комнаты.
Лэтимер задержался взглядом на сэре Эндрю, и глаза его погрустнели. Он собрался было еще что-то добавить к сказанному, но, осознав бесполезность слов, вновь поклонился и двинулся к двери. И в тот момент, когда он уже коснулся пальцами круглой хрустальной ручки, капитан Мендвилл схватил шнур, свисавший рядом с камином, и рванул его раз, другой, третий, поднимая трезвон в комнате слуг.
Боковым зрением Лэтимер заметил энергичное движение Мендвилла и остановился.
– Мне стоило бы пристрелить вас за это, – бросил он капитану, – но в этом нет необходимости.
