Алан Савадж - Могол
— Воры и мошенники! — закричал Ричард и попытался освободиться. Он был, конечно, сильнее каждого из двух индийцев, но к ним на помощь подоспели еще четверо, и град ударов посыпался ему на голову, плечи, руки и ноги.
Сломленный перевесом нападавших, молодой человек упал на пол. Его выволокли из покоев и протащили через крытую галерею. Если он был вне себя от унижения и отчаяния, то у людей, наблюдавших за этой сценой, он не вызвал никакого интереса. Через несколько минут Ричард уже валялся на улице, и уличная собака тут же задрала заднюю лапу на него.
Англичанин сначала сел, затем, пошатываясь, поднялся на ноги и оглянулся на ворота дворца. Там домоправитель разговаривал со стражниками, которые повернулись в его сторону. Ричард не сомневался, что, вздумай он возвратиться, его бы встретил должный отпор.
Он был слишком ошеломлен, чтобы и дальше думать об этом. Единственная мысль вертелась в голове: в довершение ко всему им пережитому он ограблен, беспричинно избит и потерял полномочия короля.
Он предал Томаса, умершего за то, чтобы успешно выполнить эту миссию.
И теперь ему некуда было идти. Он даже не знал, сможет ли вернуться в Гоа.
А что касается пресвитера Иоанна... Он как был призрачной фигурой, так ею и остался. Понурив голову, Ричард отправился в караван-сарай и поведал обо всем, что с ним произошло, Прабханкару.
— Очень плохи дела, — согласился индиец. — И что вы намерены делать теперь, сахиб?
Ричард отметил, что Прабханкар впервые с начала путешествия не сказал «мы».
— Я не знаю, — признался он. — Как долго мы можем оставаться здесь, не платя за постой?
— Всего три дня, сахиб. Но нам нужна еда. Припасов у нас осталось совсем немного.
Ричард кивнул, соглашаясь.
— Нам придется продать одно из наших животных. Ты можешь сделать это?
— Да, сахиб, попробую. За лошадь можно взять хорошие деньги.
Прабханкар увел животное, а Ричард остался ждать с оставшимися двумя мулами в углу караван-сарая, который они занимали. Подавленный морально и истощенный физически, он в то же время сохранил ясность мысли. Сейчас, когда первоначальное потрясение стало проходить, он был готов решать свое будущее.
Он вынужден был признать, что миссия потерпела полный провал. Каждый, к кому Томас обращался за поддержкой, отсылал его еще к кому-нибудь, кто, в свою очередь, спешил отделаться от него. В конце концов, погиб и сам Томас. Рано или поздно Ричарду нужно подумать и о себе, единственном уцелевшем из европейцев, отправившихся с миссией. Поэтому он должен признать свое поражение и тащиться назад в Гоа, к мастеру Боттомли, на «Бонавентуру», чтобы возвратиться назад в Англию. Без сомнения, дон Хаим Алварадо будет чрезвычайно доволен. Интересно, а что сказала бы Елена, подумалось ему.
В любом случае главное — вернуться в португальское поселение. Наверняка он получит хорошие деньги за коня, а если потребуется, готов продать еще и одного мула, ибо у них осталось очень мало поклажи. Прабханкар, да и сам Ричард устали, и путешествие будет трудным, но ведь оба они молоды и сильны. Он сохранил свое оружие... хотя лучше бы только смотреть на него, но не встретить на обратном пути маратхов.
Приняв решение, он почувствовал себя намного лучше и позволил себе подумать о том, что их неудача — это вовсе не его собственное поражение. Экспедиция была обречена изначально. Если даже пресвитер Иоанн и существует, то это еще не значит, что его обязательно найдут европейцы.
Ричард даже задремал на какое-то время, хотя совсем не желал быть снова ограбленным, а поэтому старался не закрывать глаза. Между тем прошло несколько часов, и он почувствовал голод. Что случилось с Прабханкаром, почему он так долго не возвращается?
И тут его осенило: с Прабханкаром ничего не случилось... Он вовсе и не собирался возвращаться.
Ричард снова почувствовал себя так, будто его ударили под дых. Прабханкар говорил, что повел бы его куда угодно, потому что так повелел его хозяин. Но не помогал ли им индиец лишь до тех пор, пока у них были серебряные монеты? Теперь они кончились, и Прабханкар стал думать о себе. И дорогая лошадь, которую ему велели продать, пришлась как нельзя кстати.
Ричард понял, что положение его стало гибельнее прежнего. У него оставалось, правда, еще два мула, но он совсем плохо объяснялся на хинди, и попытайся он их продать, его, несомненно, обманут. Однако другого выхода не было.
Что же касается его самостоятельного возвращения... Нет, он не позволит себе вновь впасть в отчаяние.
У Ричарда оставалось немного холодного карри, он поужинал им и помыл посуду водой, струящейся из источника посреди двора караван-сарая, всего в нескольких ярдах от того места, где он расположился. Стало смеркаться, и он решил, пока совсем не стемнело, укладываться спать, ибо утро вечера мудренее. Завтра он попробует продать одного из мулов.
Ричард слишком долго бодрствовал в ожидании Прабханкара.
Он крепко спал, держа обнаженную шпагу на коленях и обмотав поводья мулов вокруг запястья, но, к счастью, никто не пытался его ограбить. Англичанин проснулся на рассвете и увидел двух мужчин, наклонившихся над ним.
Ричард вскочил на ноги, держа шпагу наготове, но, заметив, что у визитеров нет оружия, вложил свою шпагу в ножны.
— Вы тот, кто приехал из-за моря? — спросил один из мужчин по-арабски.
— Да, — ответил Ричард.
— Наш хозяин хотел бы поговорить с вами.
— Ваш хозяин?
— Гопал Дас.
Они считали, что имя их хозяина произведет на Ричарда впечатление.
— Где этот человек? — спросил Ричард.
— В своем доме. Он приглашает вас поговорить с ним там.
— Я не могу бросить свои товары и животных.
— Мы возьмем их с собой.
Ричард решился. Прикинув, что все могло обернуться для него значительно хуже, он убрал шпагу и повел мулов за мужчинами. Они покинули караван-сарай и двинулись по просыпающимся улицам города, слушая крики муэдзина. Ричард отметил, что его сопровождающие не обратили внимания на призывы к молитве.
Они пришли к высокой стене и через маленькие ворота были впущены во двор перед большим богатым домом.
— Это дом Гопала Даса, — объяснил ему проводник.
Ричард был поражен.
Внутреннее убранство дома еще сильнее изумило его. Все вокруг было устлано мягкими коврами и напоено дивными ароматами. Его провели крытой галереей, окружавшей один из внутренних двориков, которые, как он уже успел заметить, являлись неотъемлемой частью индийской архитектуры. Центр дворика украшал фонтан в виде высеченного из камня свернувшегося питона, извергающего из пасти воду.
