Кристиан Жак - Запретный город
Она замерла у него на руках, сосредоточенно переживая счастливое мгновение.
— Чем же ты меня огорчишь, Молчун? Или испугаешь?
— Я услышал зов Места Истины, и я должен ему повиноваться. Если меня не примут, я стану никчемным человечишкой, а моя жизнь будет разбита. Если же меня примут, то я останусь в деревне мастеров и буду жить вдали от мира.
— Ты твердо решил?
— Я услышал зов, Ясна, и он так же силен, как и моя любовь к тебе. Если бы я мог забыть одно или другое, я бы это сделал. Но я не хочу ни обманывать, ни обманываться.
— Женишься там? На одной из деревенских?
— Никогда. Займу один из домов для безбрачных и буду думать о тебе каждый день.
— Затворником станешь?
— Я мог бы иногда выходить из Места Истины и видеться с тобой… Но на что нам еще и эта мука?
— Обними меня.
Два тела слились воедино, страстно и нежно.
Обнявшихся приняло под свою сень рожковое дерево, ветви которого были такими густыми, а листва до того плотной, что порывы резкого южного ветра в это укрытие не проникали.
Оберегал их и Черныш. И пока они любили друг друга в лучах выглянувшего наконец солнца, пусть уже закатного, пес держал сторожевую стойку и оставался начеку.
12
Решить три простенькие задачки — и Жар будет хозяином раскладного стульчика, мебельного дерева и кожаного мешка. Сиденье можно купить, только вот платить-то ему нечем. Дерево дал бы отец, но Жар не станет кланяться человеку, к которому он не питает ни любви, ни уважения. Никогда. Мешок проще всего украсть, но ведь и изловить могут. Это бы ладно, но узилище вместо Места Истины? И тогда уж точно прощай надежда. Хуже того, вдруг спросят его мастеровые на этом их приемном суде: где ты взял все это добро? Как его нажил? И что? Врать-то, наверное, нельзя. Точно нельзя: поймают на вранье — ворота захлопнутся. Перед самым носом. Навеки.
Остается одно: Жар должен работать, чтобы заработать на эти причиндалы. Дались они им… Семь месяцев пахать… Как же долго! Дрыхнуть меньше надо — глядишь, и управишься поскорее, И сможешь раньше предстать перед братией.
Наткнувшись на пожилого человека, прикорнувшего на табуретке, Жар бесцеремонно прервал его отдых.
— Дедуль!.. Прости, что разбудил… Дорогу к дубильщикам знаешь? Где они живут?
— А чего ты там забыл, сынок?
— Работу ищу.
— Ремесло-то уж очень вонючее… Поискал бы чего получше!
— Ну, это мое дело.
— Кому что нравится, милый… Шагай на север, а как выйдешь из города и минуешь пальмовую рощу — она будет у тебя по левую руку, — так двигай прямо, а там унюхаешь. Нос тебя не обманет.
Старик так здорово растолковал дорогу, что Жар без труда нашел дубильщиков. Огромные чаны с мочой, навозом и дубильным раствором для смягчения кож издавали жуткое зловоние, немилосердно терзавшее Ноздри молодого человека. Тут же, на складах, громоздились груди шкур — овечьих, козьих, бычьих, кожи газелей и других животных, обитавших в пустыне. Прилавки были завалены поясами, ремнями, сандалиями и другими носильными вещами.
Взгляд Жара упал на великолепный кожаный мешок.
— Ищешь чего? — окликнул его плохо выбритый человек лет пятидесяти.
— Работу.
— А что умеешь?
— В земле копался. Пахал, пас скот, все такое.
— А чего ж урожай собирать не остался?
— Так захотелось.
— Учтивости в тебе мало, вот что.
— А вы — хозяин?
— Может, и так… Но не по нраву мне, как ты на мой мешок из кожи пялишься. Я вот, по правде, думаю, что работать тебя и палкой не загонишь, ты просто прикидываешь, чего бы утянуть, и потому высматриваешь товар получше.
Жар улыбнулся:
— Неправда ваша… Мне страсть как хочется у вас поработать.
Дубильщик щелкнул пальцами.
Из мастерской, где разминали кожи и обрабатывали их солью и дешевым растительным маслом, вышли двое. Низколобые. Зато широкогрудые.
— Эй, мальцы, проучите-ка этого сопливого… Не вздумайте его жалеть! А сам он… кому он пожалуется? Да его и слушать никто не станет: обчистить нас вздумал.
Мордатые «воспитатели» довольно оскалились: и позабавятся, и хозяину угодят. И глядишь, кое-что сверху перепадет от его щедрот. Но Жар уже летел на того, кто поближе. И хрясь ногой по тяжелому подбородку: пусть парнишка заглянет хоть на миг в мир иной. Пускай полюбуется: там небось получше, чем здесь. Его ошарашенный приятель попробовал было изобразить что-то вроде атаки. Но здоровенные кулачищи лишь попусту месили воздух. И как-то вяло они его гоняли. А вот Жар, он с первого раза достал правой дубовый затылок здоровяка, и тот поспешил опуститься на землю подле первого.
Побелевший хозяин полез под прилавок.
— Бери что хочешь и уходи туда, откуда пришел!
— Я хочу честно заработать на мешок из кожи. Получу его и уйду.
— Тот, на который ты глаз положил, вещь роскошная… Я тебе что-нибудь по более сходной цене подберу.
— А мне и нужна роскошная вещь. Только уговоримся, хозяин: для меня никаких перерывов на отлит и никаких ограничений на рабочий день. Нельзя мне без толку время тратить: получу свой мешок — и ходу. Где меня поселишь?
— Пошли…
Дубильщик только дивился: до чего ж жилистый парень! И работящий. Встает с зарей, ни на что не жалуется… Не будь его, сколько народу нанимать пришлось бы… Не работяг, так подмастерий. И учится как быстро — уже никто лучше его не растянет кожу на деревянных трехногих козлах.
Пораженный тем, как легко парню дается ремесло, хозяин лично показал ему, как втирать в кожу сало и растительное масло, чтобы получить выделанную кожу высшего качества. Прием этот вообще-то был большой тайной и спасал заготовку от иссыхания и, стало быть, порчи.
Как-то вечером, когда все работники разошлись по домам, хозяин подошел к Жару.
— Ты как-то товарищей своих сторонишься.
— Каждому свое. Охоты копаться здесь всю жизнь у меня нету. Так что и друзьями обзаводиться незачем.
— По-моему, зря ты так… Это ремесло не такое уж и скверное, как ты думаешь. Вот смотри…
— Это же стручок акации.
— Из таких стручков получается дубильный состав. Такой же добывают и из коры акации. Самый лучший, потому что если кожу обработать таким составом, то она потом годится для самых лучших, самых дорогих вещей. Кожаный мешок превосходный можно сшить, а то и кое-что получше…
— Мне только мешок нужен.
— Однажды мне заказали чехол, в котором, как говорили, хранитель храмовых тайн Карнака станет держать свои папирусы. Сущее чудо, пускай скромное, но я его смастерил вот этими руками… Хочешь, так я тебе такую же штуку сделаю. Вдобавок к той, которой я расплачусь с тобой за твои труды.
