Генри Хаггард - Ледяные боги
И, не дожидаясь ответа, Паг быстрым ходом проковылял куда-то по своим делам.
Аака смотрела ему вслед с выражением удивления в своих прекрасных глазах и затем спросила:
— Паг будет жить в пещере?
— Теперь я вождь и этим обязан ему. Он был советчиком, он дал мне секиру и он должен быть советником вождя. Этого требует справедливость.
— В таком случае я буду жить в хижине, — заявила она, — где ты сможешь найти меня, когда захочешь явиться. Это место противно мне: оно пахнет Хенгой и его наложницами. Тьфу!
И она ушла, хотя, правда, впоследствии возвратилась. Впрочем, слово свое она сдержала: она действительно не спала в пещере… то есть до тех пор, покуда не наступила зима.
Глава V. Клятва Ви
Ви был очень крепок и здоров и оправился вскоре после великого боя. Правда, еще довольно долгое время страдал он от нагноений на царапинах, полученных в борьбе с Хенгой, чьи ногти, казалось, были не менее ядовиты, чем волчьи зубы.
Уже на следующий день Ви вышел из пещеры и предстал перед всем племенем, которое собралось снаружи для того, чтобы приветствовать своего нового вождя. Приветствовали они его очень сердечно и затем поручили Урку Престарелому служить глашатаем всех бед и напастей, которых собрали они немало. Во всех этих горестях — считало племя — вождь должен помочь.
В первую очередь пожаловались они на климат: за последние годы летние сезоны были страшно холодны и бессолнечны. В ответ на это Ви посоветовал им обратиться с молитвой к Ледяным богам. Некоторые из собравшихся закричали, что если разбудить богов и растревожить их молитвой об этом, то они нашлют на страну еще больше льда, а племени и своих льда, снега и инея достаточно. Это было соображение, на которое Ви решительно ничем не мог возразить.
Затем они заговорили о делах домашних, достаточно щекотливых. Урк напомнил, что женщин в племени мало, значительно меньше, чем мужчин, так что дело доходит до того, что многие мужчины, которые охотно женились бы даже на самой безобразной, на самой сварливой женщине, не могут найти вообще никакой невесты и вынуждены оставаться холостяками. А в то же время некоторые более сильные или более богатые имеют по три или четыре жены, а бывший вождь, пользуясь своим положением и властью, захватил себе то ли пятнадцать, то ли даже двадцать самых молодых и самых красивых женщин. Племя считало, что этих женщин Ви не должен оставлять себе.
Ви ответил, что он не собирается оставлять их себе и докажет это в самое ближайшее время. Что же до всего предшествующего, племя, в сущности, само виновато в малочисленности женщин. Нужно только отказаться от бессмысленного обычая выбрасывать новорожденных девочек, а вместо того выкармливать их так же, как и мальчиков.
Тогда Урк заговорил об иных вопросах. Начал он с вопроса о налогах, то есть, точнее говоря, о чем-то аналогичном нашему представлению о налогах. Народ считал, что вождь берет слишком много и дает слишком мало взамен. Вождь сам ничего не делает и решительно ничего не производит, и в то же время предполагается, что его со всеми многочисленными домочадцами племя должно содержать в роскоши и излишестве. К тому же вождь забирал себе приглянувшихся ему женщин племени, грабил запасы пищи и шкур, а по временам, случалось, и убивал.
А главное, вождь покровительствовал нескольким богачам. Тут Урк внимательно и демонстративно взглянул на Тури Скрягу, хранителя пищи, и на Рахи Богатого, который торговал рыболовными крючками, шкурками и кремневыми орудиями; их выделывали ему бедняки, которым за это в глухое зимнее время от него перепадали жалкие крохи пищи. Племя утверждало, что этим богачам, их злодеяниям покровительствовал вождь, которому они в ответ отдавали львиную долю своей нечестной наживы, за что он возвышал их, приближал к себе и возвел даже в звание советников. Таким образом, каждый встречный должен был низко кланяться этим двум народным обиралам.
Ви обещал разобраться с этим делом и постараться прекратить безобразия.
Последнее, на что жаловалось племя, это на нарушение старинных обычаев. Если кто-нибудь убил дичь или поймал ее в капкан или ловушку, или нашел убитого зверя, пригодного в пищу, или изловил рыбу и хочет свою добычу спрятать на зиму, на него набрасывается шайка голодных бездельников, которые желают жить за счет работающих и ничего не делать. Добычу они отбирают.
Ви обещал разобрать и это дело.
Затем он объявил, что племя должно собраться в ближайшее полнолуние, и тогда он сообщит, до чего додумался, и предложит племени для утверждения новые законы.
* * *
Между этим сборищем и полнолунием прошло семнадцать дней.
Все это время Ви думал. Он часами ходил по берегу в сопровождении одного только Пага (Аака презрительно называла карлика тенью Ви) и постоянно с ним совещался. Когда этот срок стал приближаться к концу, Ви призвал к себе Урка Престарелого, своего брата Моанангу и еще двух или трех людей. Он не позвал ни одного из советников Хенги; но зато выбранные им были всем известны как люди честные и работящие.
Все племя, пожираемое любопытством, пыталось узнать от участников совещания, о чем это мог с ними советоваться вождь. Но люди ничего не говорили. Тогда на них науськали их жен. Женщины, любопытные от природы, из кожи вон лезли и пускали в ход всевозможные хитрости, чтобы узнать то, чего добивалось все племя. Даже нежная и любящая жена Моананги Тана приняла участие в этой охоте; она даже заявила мужу, что не будет разговаривать с ним, даже не посмотрит на него, покуда он ей всего не расскажет. Но муж не рассказал ей ничего и ничего не рассказали и другие.
Так племя решило, что Ви или Паг, а может быть, и оба — великие волшебники, раз сумели обуздать языки мужчин настолько, что те не проболтались даже собственным женам. Но вот произошла странная вещь.
С того дня как Ви стал вождем, погода стала улучшаться. Ушли прочь холодные, сулящие снег и непогоду облака; перестали дуть пронзительные северные и восточные ветры; наконец, хотя и с большим запозданием, пришла весна, вернее, лето, потому что весны в том году не было. Появились тюлени, хотя в значительно меньшем количестве, чем обычно; лосось, очевидно затертый льдами, громадными массами шел вверх по реке; прилетели гуси и стали вить гнезда. — Поздно пришло, рано уйдет, — сказал Паг, замечавший все, что происходит. — Впрочем — лучше это, чем ничего.
Так и произошло, что в назначенный день все племя, досыта наевшееся и пребывавшее в превосходнейшем настроении, встретило своего вождя, которого стало считать чуть ли не добрым гением. Даже Аака была хорошо настроена.
