Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 1. Предсказание императора
Четырьмя палубами выше той, на которой находился Макси, в роскошно обставленных капитанских апартаментах, Гоф докладывал о взятии Шанхая генерал-губернатору Поттингеру, который сидел за столом, застеленным картами реки, нахохлившись, словно старая сова.
— Мы оставим в этой гавани сторожевой корабль, а второй отправим сюда, — заявил Поттингер, указывая на точку возле города Вусун в устье Янцзы.
Такое решение показалось Гофу разумным, и он кивнул.
— Рад, что вы со мной согласны, адмирал, — проговорил Поттингер, а затем добавил: — Хочу, чтобы капитанам сторожевиков был дан приказ перехватывать и топить любое китайское судно, которое пойдет вверх или вниз по реке.
Он поднял голову от карт.
— Блокада, сэр? — недоверчиво спросил Гоф.
— Да. Как раз то слово, которое я подыскивал. Блокада.
Поттингер будто смаковал это слово. Он улыбнулся, обнажив сгнившие передние зубы. Затем назначенец королевы Виктории, пробормотав что-то нечленораздельное, резко вышел из каюты.
Несколько секунд Гоф стоял неподвижно, не зная, что предпринять, а потом кинулся за Поттингером и догнал генерал-губернатора на палубе полубака.
Поттингер повернулся к Гофу, лицо его с непомерно крупными чертами выражало недоумение.
— Вы намерены подвергнуть сомнению мой приказ, адмирал?
— Нет, сэр, но почему мы не можем разрешить, чтобы торговля повседневными товарами продолжалась?
Представитель ее величества в Китае вытянулся во весь рост, который составлял полных пять футов четыре дюйма, и проговорил с противной оксфордской шепелявостью:
— Мы не пойдем на полумеры, дорогой сэр. Мы пришли в эту Богом забытую страну, чтобы выполнить свою миссию, и ничто — повторяю, ничто! — не сможет помешать нам. Время, имеющееся в нашем распоряжении, ограничено. Правительство и народ Англии ждут от нас результатов. Мы покажем обезьяньему императору, что у нас имеются средства и мы готовы применить их, до предела нажав на его проклятую страну. — Блестящие от слюны губы Поттингера искривила ухмылка. — Когда наша армада соберется на реке полностью, мы будем задерживать и грабить все китайские суда, которые встретятся на нашем пути. Вам все понятно?
Гоф понял бы задержание китайского угольного транспорта с целью реквизировать уголь для их собственных кораблей, но почему — все суда? И был ли наделен представитель королевы полномочиями брать трофеи?
— Мы хотим торговать с китайцами, а не уморить их голодом, — сказал он, наконец. И добавил слово «сэр» — как раз вовремя, чтобы не получить выволочку за несоблюдение субординации.
— Несколько голодающих китайцев могут оказаться для нас полезными, — подумав, ответил Поттингер. — Очень полезными.
Глава девятая
ВРАССУН В БЕДЛАМЕ
Лондон. Декабрь 1841 года
Врассун-патриарх знаком велел надзирательнице забрать от него сумасшедшую красавицу.
— Помягче, помягче, — ворковал он, когда матрона обняла девушку за плечи и повела через комнату.
Душевнобольная вырвалась, подбежала к Элиазару и повисла у него на руке.
— Потанцуешь со мной?
— Конечно. Конечно, я потанцую с тобой, — сказал он, отрывая ее лишенные ногтей пальцы от своего рукава и разворачивая девушку лицом к надзирательнице.
— Будьте с ней поделикатнее. Она не опасна.
Надсмотрщица, пропустив его слова, мимо ушей, грубо дернула несчастную за предплечье. Подошли два дюжих санитара и затянули ремни смирительной рубашки.
Врассун отвернулся. Ему хотелось вымыть руки, но не сейчас, когда она смотрела на него. Хотя бы это он мог для нее сделать.
— Зачем вообще доставлять себе хлопоты, навещая ее? — сказал, его элегантный сын Ари, для которого женщина была всего лишь сошедшей с ума старшей кузиной.
«Потому что она мое сердце», — хотелось ответить Элиазару, но он не сделал этого и, повернувшись к сыну, сказал:
— Не смей вмешиваться в мои личные дела!
— У меня нет выбора, отец.
— Интересно почему? И с какой стати ты здесь?
— Появились новости. Такие новости, которые не могли ждать твоего возвращения в офис.
Врассун приподнял кустистую бровь. Сын жестом позвал его за собой.
Несколько минут спустя они расположились в роскошной семейной карете. Напротив Врассунов сидели двое помощников-китаистов.
— Они имели полномочия от правительства на подобные действия? — спросил требовательным тоном патриарх.
— Да, сэр, им было предоставлено право установить блокаду Янцзы, если они сочтут это необходимым, — ответил старший китаист, — чтобы ни один корабль не смог войти в русло реки. А на самой реке они могут задерживать, грабить и сжигать любые встретившиеся им корабли.
— Они дураки, отец, — произнес Ари.
Элиазар Врассун смотрел в окно кареты, обдумывая услышанное. Люди, возглавлявшие британский экспедиционный корпус, стремились к обогащению и в этом мало чем отличались от него самого. Он протянул руку и открыл защелку оконной рамы. Окно распахнулось наружу. Карету наполнило лондонское зловоние.
— Там начнется голод? — наконец спросил он.
— Непременно, — ответил младший китаист.
— Последуют массовые голодные смерти? — поинтересовался Врассун.
— Вероятно.
Патриарх задумчиво постукивал кончиками пальцев по кожаной обивке кареты. Накрапывал дождь. «Значит, там начнется голод. Страшный голод». Он думал об этом, потом о молитве, и о вере, и о желании веровать. Он думал о тронувшейся умом девушке, делившей с ним ложе, чья дочь, которой теперь должно быть пять лет, жила в приемной деревенской семье в Хирфорде. Ветер переменился, и на карету стал падать косой дождь. Врассун закрыл окно. Ветер снова изменил направление, и дождь застучал по крыше кареты так громко, что разговаривать стало почти невозможно. Элиазар Врассун кивнул собственным мыслям.
«Стало быть, наступят голод и мор и мир изменится, — размышлял он. — Что ж, так тому и быть».
— Как, по-вашему, прекратятся ли когда-нибудь дожди? — проговорил он, повернувшись к остальным, сидевшим в карете.
Этот неожиданный вопрос поставил мужчин в тупик. Патриарх рода Врассунов решил поболтать о погоде? А они должны отвечать? Раньше чем кто-то успел произнести хоть слово, Элиазар Врассун ответил на собственный вопрос:
— Со временем все заканчивается, джентльмены, и начинается что-то новое. Так было и так будет во веки веков.
Сидевшие в карете перевели дух. Экипаж проезжал мимо промокших под дождем нищих и пьянчуг Восточного Лондона, направляясь туда, где находилось сердце компании Врассуна и стоял его трон, в офис на улице Молл.
