Наталья Павлищева - Против «псов-рыцарей»
– О чем Чапай думает?
– Вятич, а человечество когда-нибудь поумнеет?
– Ну ты и вопросы задаешь!
– Ты в будущее отправиться можешь?
– Нет. И перестань вспоминать о том, что я вообще что-то могу.
Разговор почти шепотом и на ухо, но он прав, я слишком часто вспоминаю, что сама не отсюда, и Вятич тоже, это опасно, так можно проговориться. Я только кивнула, твердо решив держать себя в руках, даже если для этого придется вообще не разговаривать. Но следующий вопрос все же задала:
– А мы как шведов понимать будем?
– Поймем. Ты же понимаешь, что говорят вон те два человека?
Я прислушалась, те два человека не говорили, а орали, но действительно не по-русски. А я понимала. Ясно, чья работа. Меня так и подмывало поинтересоваться, а нельзя ли и в московской жизни вот так же: щелчок пальцами – и любой иностранный язык в голове? Но спрашивать не стала, ясно, что ответит:
– Это не я, просто так надо.
Ладно, надо, значит, надо. Знание шведского, пусть и древнего, еще никому не мешало.
Через два дня нашлось судно, которое отправлялось в Сигтуну и могло взять нас на борт. Лушка, услышав такую новость, только вздохнула, снова лежать в лежку, конечно, тяжело, но выхода нет, вокруг Висбю море, никуда по суше не доберешься, разве что пешочком по дну. И снова вокруг были волны и ветер толкал парус нашего суденышка, с каждой минутой приближая… к чему, к успеху или поражению? И вообще, что нас там ждет?
Биргер
Зять короля Швеции Эрика Эриксона Биргер в который раз заводил со своим родственником один и тот же разговор, убеждая его, что пора выступать в новый поход. В действительности Швецией давным-давно правит Биргер, король Эрик слишком слаб и нерешителен, по любому поводу советуется с мужем своей сестры Ингеборги. Зять короля самый богатый землевладелец в Швеции, но ему все мало. Теперь Биргер нацелился на земли Гардарики и уже давно убеждает Эрика, что лучшего времени для выступления не найти. Поддавшись на его уговоры, король даже обещал объявить ледунг – общий сбор в поход. Это серьезное предприятие, нужно хорошо подготовиться. Ни для кого не секрет, что идут не столько на эстов, сколько на Гардарику. Но до самого последнего времени рыцари особой прыти почему-то не проявляли.
Сегодня Биргер сообщил королю о булле папы Григория, которой тот не просто позвал в новый крестовый поход на сей раз на севере, но главное – обещал прощение всех грехов тем, кто в походе будет участвовать.
Это большой подарок от папы, грехов у любого накопилось немало, найдется что прощать. И все равно их надо подгонять, чтобы тронулись с места. Епископ Томас вздыхал:
– Что за рыцари в Швеции и Норвегии?! Во Франции и звать не надо, сами рвутся.
Ему хмуро объясняли, что воевать в рыцарском облачении в болотах Гардарики не слишком удобно. Епископ снова всплескивал ручками:
– Не об удобстве думать надо, дети мои, а о Божьей воле!
Иногда глядя на толстенького, розовощекого епископа, Биргер задумывался, верит ли он сам в то, что твердит другим? Однажды заметив, как тот прячет подаренную золотую фабулу, понял, что не верит. Но все теплые места рядом с папой уже расхватали, сидеть в крошечном городке с маленьким приходом не хочется, вот и отправился англичанин за тридевять земель уговаривать шведов нести правильную веру далеким жителям Гардарики. А иногда Биргеру казалось, что верит. В такие минуты глаза епископа светились не сальным блеском, как при виде пухленькой красотки, а настоящим огнем, способным зажечь сердца слушателей. Но минута озарения проходила, и епископ снова следил взглядом за крутыми бедрами своей служанки или с вожделением облизывался, держа в руках огромный кусок зажаренного поросенка.
Но епископа Биргер готов был терпеть как неизбежное зло, правда, если тот не приставал к самому Биргеру. К чести Томаса, он быстро понял, что с зятем короля лучше не связываться, здоровее будешь, и при нем больше помалкивал. Сложнее с королем. Эрик не мог решиться сделать последний шаг, просто объявить дату начала похода.
Они сидели в покоях самого Биргера, тот не доверял окружению короля и старался вести серьезные разговоры у себя в замке. Для этого то и дело приглашал Эрика то на охоту, то просто на пирушку «по-семейному». Король слабоват во всем, у него даже детей нет, но в одном почему-то упорствует – не хочет воевать с Русью.
За окном то кружились, то вдруг куда-то летели под порывом ветра снежинки. Метель не утихала уже четвертый день. В такую погоду ни на охоту не выедешь, ни даже просто по окрестности. То есть сам Биргер поехал бы, его вьюга не остановит, но король не желает. Эрик сиднем сидит в замке. В другое время его зять давно вытащил бы брата жены куда-нибудь, но сейчас даже рад невольному затворничеству. Он решил наконец дожать и заставить Эрика сделать последний шаг – объявить начало похода на Гардарику.
Биргер пошевелил дрова в большом очаге, перед которым они сидели уже не первый час. Эрик много выпил, но был на удивление трезв. Биргера всегда поражала вот эта способность вялого, слабого здоровьем короля совершенно не пьянеть. Его даже вино и то не берет! Сам хозяин замка пил мало и только сильно разбавленное вино, которое шведы открыто называли пойлом. Сначала Биргер злился, потом перестал обращать на разговоры внимание. Просто жилистый и не жалующийся на здоровье Биргер напивался моментально, терял над собой контроль и после этого уже нес чепуху. Зная такую свою слабость, он не пил.
Эрик что-то пробурчал, потянувшись за большим сосудом с вином, уже почти пустым. Биргер поморщился:
– Может, хватит? Мы же не договорили…
Король помотал головой:
– Не хватит. А ты говори, я слушаю.
Биргер поднялся и зашагал по залу, Эрик следил за зятем, молча цедя очередную порцию кроваво-красного напитка. Все же хорошее вино у Биргера, а у кого покупает – не говорит. Старается напоить его у себя в замке. Пусть, все равно король делает то, что хочет муж его сестры. Ингеборга любимая сестра, она одна видит в Эрике брата, а остальные, и Биргер тоже, только короля. Эрику надоело быть королем, хочется покоя, чтобы не приставали с утра до вечера: «Подпиши… прикажи… дай…» Но еще больше ему надоел сам Биргер. Этот не просит, он приказывает, точно король Биргер, а не Эрик. Рвется в Гардарику? А пусть! – вдруг решил король. Пусть отправляется! Если вернется с победой, то, может, хоть на время отстанет от него и займется своей Гардарикой? А если нет?.. Тогда… тогда останется там навсегда, чем сильно облегчит жизнь бедному королю.
Пока Эрик раздумывал, что именно порадует его больше, Биргер пытался снова убедить его в своевременности начала похода:
