Сергей Бортников - Операция «Юродивый»
«Дзинь – дзилинь, дзинь – дзилинь!»
Пока провожали старый год, Володя успел набраться и теперь храпел в самом дальнем углу отдельной комнаты, отведенной для его семьи.
Женщины уединились на кухне, где вели секретный разговор о чём-то своём, бабьем, и, конечно же, главном в жизни.
А Вялов с Николаем Петровичем – всё о делах да о делах. Даже в новогоднюю ночь нет покоя горячему чекистскому сердцу!
– Скажите, дядя… Неужто Юродивый прав, и мы скоро столкнемся лоб в лоб с всепобеждающей германской военной машиной?
– А ты как думаешь?
– Не знаю…
– Но предвидеть обязан!
– Пока ничего не предвещает именно такого развития событий. Немцы – наши первые союзники. Во время конфликта с Польшей вели себя достойно. Вспомните хотя бы события в Бресте. Войска вермахта вошли в город раньше, чем Красная Армия, однако, осознав, что Белоруссия, согласно принятым ранее договорённостям, должна находиться в сфере влияния Союза Советских Социалистических Республик, после совместного парада торжественно оставили город…
– Но если мы союзники, почему германская разведка так нагло ведёт себя на нашей территории? Открыто проводит съёмку военных объектов, пытается вербовать агентов из числа инженерно-технического состава передовых предприятий оборонной отрасли? – возразил Николай Петрович. – А теперь к ним добавились еще и эсэсовцы из «Аненербе»… С абвером разберутся наши контрразведчики – не будем отбирать у них хлеб, а с зондеркомандой, мне кажется, и так всё ясно. Фюрер и его ближайшее окружение с трепетом относятся ко всякого рода оккультизму. Именно псевдонаучные теории призваны, по их мнению, подтвердить особый статус арийской расы, её уникальность, верховенство над другими народами. Колдуны, пророки, ведьмы должны говорить только то, что хотят слышать вожди Германии. Вот Ванечка пообещал, что умрёт в один день с товарищем Сталиным – и сразу вызвал небывалый интерес к себе… Возьмут его – и смогут шантажировать нашего вождя! Ты не догадываешься, почему в последнее время они не предпринимают попыток заполучить пророка?
– Зачем?! Я честно передаю им всю необходимую информацию…
– А немцам надо не только знать, но и владеть! Чтобы «фильтровать» и направлять в нужное русло предсказания Юродивого!
– Так вы полагаете…
– Совершенно верно. Они знают, что дело идет к войне, во время которой надеются завладеть мальчиком без лишних усилий. Кстати, можешь доложить Крюгеру, что под Новый год Ваня кричал: «Вижу немецкие танки под Москвой!» Это укрепит их в правильности собственных решений.
– Понял!
– Как обстановка в Калинине?
– Спокойная.
– А в области?
– Более-менее… В Осташков привезли много пленных поляков. Есть данные, что местное население сочувствует им, даже пытается, по возможности, подкармливать узников… Мы решительно пресекаем такое безобразие и уже арестовали несколько человек из числа рыбаков, промышляющих на озере Селигер.
– Надо дать Токареву указание, чтобы отпустил…
– Зачем?
– Люди проявили гуманизм, а их – за решетку! И так столько народу насажали – охранять некому…
– Что-то не узнаю я вас, дядя Коля…
– Старею. Дряхлею. Жалость начинаю проявлять. И ведь понимаю, что нельзя, а всё равно – жаль! Хочется отмыться немного… перед смертью.
– Какие ваши годы?
– Немалые. В июне – пятьдесят. Если доживу.
– Чем вызван такой пессимизм?
– В декабре был у Ванечки. И знаешь, что он напророчил?
– Что?
– «Ты умрешь в первый день войны!»
– Значит, надо максимально оттянуть её начало… Лет этак на двадцать.
– Не выйдет, – кисло улыбнулся Николай Петрович. – В одну из наших первых встреч пророк сказал: «Война начнется в день твоего рождения!»
– Вот я и говорю, в день вашего семидесятилетия.
– Твоими б устами да мёд пить… Он тогда добавил: «Скоро!»… Ну, пошли за стол, а то прозеваем Новый год, как Володька… Кстати, как часто он выпивает?
– В последнее время – чуть ли не каждый день. С работы идет – чекушка уже в кармане!
– Может, его тоже – в НКВД?
– Думаете, в органах не употребляют? Еще как!
– И ты, говорят, одно время не слабо к горлышку прикладывался, а?
– Было дело!
– Как завязал?
– Просто бросил. Сразу после того, как соврал товарищу Берии: мол, не пью.
– Стыдно стало?
– Похоже на то! Уже год – ни-ни!
– Молодец, правильно. Для нашего брата-русака нет ничего губительнее водки… Она, окаянная, сводит в могилу больше люду, чем все войны и репрессии, вместе взятые! Зови девчат… Пять минут осталось!
Раздался звон бокалов. Из граммофона полилась тонкая лирическая мелодия. К двум часам ночи Вялов затанцевал до изнеможения всех: тетю, сестру, жену… А Николай Петрович сидел одиноко за столом и, обхватив седую голову руками, думал думу.
«Вот уйду я – кто им поможет? Выход один: не умирать! А если уж суждено, – поднять за оставшееся время племянника как можно выше по карьерной лестнице, дать ему хорошую должность в центральном аппарате, он парень добрый, отзывчивый, благодарный, может, и о Любаше позаботится, и Нину с Илюшей не даст в обиду! Только как это сделать?! У Павла пока особое задание…»
* * *Первого января, отобедав, гости стали собираться домой. И тут Любовь Витальевна вспомнила об обещанном сюрпризе.
– Ой, Катюша, милая, простите, совсем забыла! – Она бегом вернулась в спальню и что-то взяла в шкафу под бельём. – Вот возьмите.
Тётя разжала кулак.
В нём был золотой крестик.
– Бери, дочка, он приносит счастье, – кивнул Николай Петрович, заметивший, что супруга его племянника долго не решается принять дорогой подарок. – Эта вещь принадлежала Любушкиной маме, прожившей на свете девяносто пять лет, чего и тебе желаю!
– Спасибо! – засмущалась Катя.
– А мой велосипед где? – возмущенно прогундосил Илья.
– Здесь, здесь, наш самый любимый внучек!
Машина уже ждала у подъезда.
– Спасибо за всё, дядя! – расчувствовался Павел.
– Спасибо на хлеб не намажешь… Должен будешь.
– Понял.
– Ежели что со мной случится – не оставляй Любушку без присмотра.
– Есть, товарищ комиссар госбезопасности 3-го ранга!
– Ну, бывай… Счастливого пути!
* * *Чётко следуя рекомендациям дядюшки, уже через день Вялов назначил «свидание» своему «немецкому другу», собираясь поведать ему правду об очередных видениях Юродивого.
Все планы перебила случайная встреча с Крутовым, состоявшаяся накануне Рождества в центральном городском парке, где Вяловы, по обыкновению, прогуливались перед сном.
Александр Дмитриевич в штатском шёл им навстречу по главной аллее, ведя под ручку симпатичную барышню, которой что-то постоянно шептал на ухо – о победах капитана на личном фронте в управлении ходили легенды.
