Жан-Франсуа Намьяс - Дитя Всех святых. Перстень со львом
Вдруг чей-то зычный голос оторвал Франсуа от размышлений:
У монаха толстый зад!
Ай да зад! Ну и зад!
Ах да! Чуть не забыл! Из Испании он прихватил с собой еще Бидо ле Бурка…
Глава 18
МЕЧ С ЛИЛИЯМИ
С самого своего начала правление Карла V было подчинено простой, но величественной идее: не признавать условий договора, подписанного в Бретиньи, и отнять у англичан те провинции, которые были им уступлены под давлением силы.
Это подразумевало два условия. Первое: лишить возможности вмешаться Карла Злого. Что было исполнено после Кошрельской битвы. Конечно, во Франции за ним оставались графство Эврё и Котантен, но отныне Наваррец был всего лишь крупный сеньор, подобный многим другим, не более. Он обосновался в Памплоне, в своем Наваррском королевстве, и больше не претендовал, по крайней мере, официально, на корону Франции.
Второе условие: избавиться от «рот». Что опять-таки было сделано при Нахере.
Хотя его главный противник, Черный Принц, и вышел победителем из этой битвы, но был чрезвычайно ослаблен, и Карл V решил, что настало время перейти к решительным действиям. В начале 1368 года граф Жан I д'Арманьяк по наущению Карла отказался платить подати Черному Принцу и обратился к королю Франции как к своему сюзерену и подлинному властелину Аквитании. Англичане были очень непопулярны в этих краях, и поступок графа Жана стал началом широкого возмущения, в результате которого большинство аквитанских дворян приняло сторону Франции.
Весной 1369 года Карл V благосклонно отозвался на их мольбы: он вызвал Черного Принца в суд, а поскольку тот отказался предстать перед ним, французский король объявил об изъятии провинции. В отместку находящийся в Лондоне Эдуард III снова присвоил себе титул короля Франции: это была война, подтвержденная парламентами обеих стран. Король рассчитывал, что дю Геклен скоро вернется из Испании, но, поскольку тот пока оставался глух к его призывам, он был вынужден решиться на самостоятельные действия. Однако дело обернулось совсем неплохо, и даже более того.
Для начала Карл V решил расширить парижские стены, в которых городу стало уже слишком тесно. 22 апреля 1369 года он заложил первый камень новых Сент-Антуанских ворот, грандиозного восьмибашенного замка, доселе невиданного. Это сооружение должно было именоваться крепостью Сент-Антуан, но народ нашел для него более короткое название — Бастилия[52]. Что касается войск, то их король доверил своему брату, Людовику Анжуйскому.
С тех пор как он ускользнул из Кале к своей супруге, молодой принц повзрослел и вскоре проявил себя замечательным полководцем. Ведя наступление на Руэрг, Керси, Ажен и Перигор, он накапливал успех за успехом. В то же самое время на севере, в районе Абвиля, наступление вела и другая армия и тоже добилась победы. В ответ англичане возобновили свои конные набеги. Герцог Ланкастерский отправился опустошать Пикардию и Нормандию и оставил после себя множество руин, но не добился никакого существенного результата.
Год 1370 начался с поистине театрального эффекта. 1 января в одной из стычек был убит Джон Чандос. Смерть человека, который был командующим при Оре, стоила победы в целой битве; именно так она и была оценена как с той, так и с другой стороны. Тем паче, что второй победитель при Оре, Оливье де Клиссон, стал отступником, присягнув на верность королю Франции.
Однако противник действовал решительно. На севере одно войско, имеющее целью Париж, возглавил Роберт Ноулз, а на юге из Бордо выступил сам Черный Принц, чтобы отвоевать обратно потерянные территории. Именно эта ситуация и заставила дю Геклена вернуться.
***Пока Бертран со своими силами двигался к столице, до него докатилось эхо весьма драматических событий. С прибытием войска Ноулза под стены Парижа предместья, как и десять лет назад, были разорены. Поднявшись на стены, парижане опять видели горящие деревни: Вильжюиф, Жантильи, Аркейль, Вожирар, Отейль, Мениль-Монтан, Верен… Но, так же как и десять лет назад, Карл V уклонился от битвы, и 25 августа Ноулз был вынужден снять осаду.
Некоторое время спустя ушей дю Геклена и его людей достигла весть о том, что Черный Принц вернул себе Лимож. Несколькими днями раньше город неосторожно открыл ворота французам, и мщение англичанина было ужасным: все жители были вырезаны, все без исключения, даже женщины и дети, умолявшие о пощаде на коленях, сложив руки. Озлобленный, терзаемый болезнью, сын Эдуарда III не сохранил в себе ничего от былой рыцарственности победителя при Пуатье. Взятие Лиможа отнюдь не стало его успехом, ибо вызвало всеобщую ненависть и явилось причиной отпадения большей части его последних аквитанских приверженцев.
Когда дю Геклен добрался, наконец, до Парижа, в день святого Реми, 1 октября 1370 года, враг уже давно ушел отсюда. Но у Карла V хватало и других забот.
Он покинул дворец на острове Сите, с которым у него были связаны слишком дурные воспоминания о восстании Этьена Марселя и убийстве маршалов, и велел построить себе новую резиденцию — дворец Сен-Поль, рядом с Сент-Антуанскими воротами и строящейся Бастилией.
Карл V задумал великое дело: поскольку коннетабль де Фьенн, считая себя слишком старым, подал в отставку, король намеревался передать это звание дю Геклену. Подобная идея была отнюдь не самоочевидной. Традиция требовала, чтобы на пост коннетабля был назначен выходец из самой высокой родовой знати, а вовсе не мелкий дворянин вроде бретонца Бертрана. Коннетабль и в самом деле представлял собой очень значительную фигуру. Он командовал всеми войсками страны, его особа была священна; того, кто угрожал ему, считали повинным в оскорблении величества; на войне король не мог начать битву без его согласия; если же король все-таки хотел переступить через мнение коннетабля, то должен был сначала отрешить его от должности…
Отдавая себе отчет в сложности проблемы, Карл вызвал своих братьев — Людовика Анжуйского, Жана Беррийского и Филиппа Отважного, герцога Бургундского, чтобы заручиться их поддержкой. С их стороны она была предоставлена ему безоговорочно. Конечно, сеньор де ла Мотт-Броон изначально был худороден, но разве не стал он впоследствии предводителем рыцарского ополчения, герцогом Трастамарским, испанским грандом и даже… королем Гранады?
***2 октября Бертран дю Геклен вступил в Париж во главе своего войска через Сент-Антуанские ворота и немедленно отправился во дворец Сен-Поль. Подступы к дворцу были черны от народа, но, что любопытно, толпа была молчалива, словно в предвкушении какого-то торжества. Геклен спешился и в сопровождении сотни рыцарей вступил во дворец. Там его поджидал сюрприз, так же как и Франсуа, входившего в его свиту: здесь присутствовал весь двор, окружающий короля, который сидел на троне, поглаживая уши белой охотничьей собаки. Карл был по-прежнему все так же хрупок, но Франсуа нашел, что он заметно постарел со времени своего въезда в Париж после коронации. Король Франции выглядел гораздо старше своих тридцати семи лет и был, вероятно, нездоров.
