Кристофер Сэнсом - Плач
– Дэниелса и Кардмейкера? – переспросил я. – Нет, печатник Оукден видел их в городе, но я сам не видел.
– Для кого же они похитили книгу королевы? Не для Рича, я уверен, он бы воспользовался «Стенанием» немедленно.
– Может ли она по-прежнему причинить королеве вред?
– Думаю, да. – Лорд Парр помолчал, а потом сжал костлявую руку в кулак. – Никогда не знаешь, когда и куда повернет король и каким образом. – Он покачал головой. – Я знаю, больше всего его рассердит сам факт, что она скрывала от него свою книгу.
– Неверность, а не теология «Стенания»?
– Именно. Хотя ее упор на спасение одной верой вряд ли поможет. А король всегда непредсказуем. Тем более теперь, когда он так болен. – Уже второй раз старик как будто покачнулся, и я протянул ему руку. Но он выпрямился и глубоко вздохнул: – Дайте мне несколько дней, мастер Шардлейк, я попытаюсь выведать кое-что.
Затем он повернулся к нашим лошадям, и мы направились туда.
– Я скоро свяжусь с вами, – сказал Уильям, когда мы сели верхом. – Держите этого стюарда в сохранности. Он сильно напуган?
– Думаю, да.
– Хорошо, – кивнул лорд и, когда я повернулся к нему, проговорил: – Да, чуть не забыл: королева шлет вам наилучшие пожелания.
* * *Я тихонько поехал назад в город, но не успел далеко отъехать, как меня догнал другой всадник. К своему удивлению, я увидел Уильяма Сесила. Лицо его, как обычно, было серьезно.
– Брат Сесил. Не думал увидеть вас снова так скоро. – Я позволил себе добавить в голос нотку упрека. Раньше этот человек оказывал нам огромную помощь, но теперь лорду Парру его сильно недоставало.
– Брат Шардлейк. – Его тонкие губы слегка сжались в ответ на мой тон.
– Как служится у лорда Хартфорда?
– Спасибо, хорошо. – Уильям немного поколебался. – Его секретарь скоро уходит, и возможно, я займу его место.
Я наклонил голову:
– Значит, вы сделали удачный ход.
Сесил натянул поводья, и я тоже остановился. Молодой юрист посмотрел мне в лицо, пронзив меня своими большими, острыми голубыми глазами.
– Брат Шардлейк, я сожалею, что покинул службу королеве. Но мне поступило предложение с серьезным повышением, и я не мог отказаться.
– Как это водится.
– К тому же, признаюсь, после стычки в порту я серьезно задумался. О том, кто я есть, на что способен и на что не способен. Я не боец, и у меня молодая семья, о которой я должен думать. Мои таланты, какие есть, лучше проявлять, сидя за письменным столом. Где, – добавил он, – я могу служить делу реформы. Поверьте, я искренен в этом, как и в моей неизменной любви и уважении к королеве.
– Но теперь вы прежде всего преданы Сеймурам, а не Паррам, – посмел заметить я.
– Оба семейства служат реформе. А последовал за вами я, брат Шардлейк, чтобы сказать вам то, что, я думаю, вам следует знать. Лорд Парр сдает. Когда я уходил, то не знал, насколько он болен, но теперь хочу сказать вам, что если ваше участие в делах королевы продолжится – а мне известно, что вас вызывали на Тайный совет, – вы должны полагаться не только на его, но и на собственные суждения. – Уильям посмотрел на меня убедительным взглядом.
– Я видел сейчас, что он не совсем здоров, – тихо сказал я.
– И на него давит все… – Сесил протянул руку вперед, к исчезающей вдали кавалькаде. – Все это. У него много дел в Хэмптон-Корте, королева играет значительную роль в церемониях.
– Я знаю. Я буду там в понедельник.
Уильяму не было нужды догонять меня, чтобы сказать все это.
– Спасибо, брат Сесил, – сказал я ему.
– Если услышу что-нибудь полезное для вас или для королевы, я вам сообщу.
– Как вы думаете, что случилось с ее книгой?
– Лорд Парр считает, что ее уничтожили.
– А вы?
– Я не знаю. Знаю только, что момент, когда консерваторы могли бы использовать ее с максимальной выгодой для себя, упущен. Теперь ветер сильно дует в другую сторону. Может быть, поняв это, похитители уничтожили ее. – Мой собеседник покачал головой. – Но, пожалуй, мы никогда этого не узнаем.
Мы поехали дальше, разговаривая о церемониях и о последующей королевской поездке. Очевидно, из-за здоровья короля она продлится недолго – он лишь остановится в Гилдфорде на пару недель. Мы расстались в начале Чансери-лейн.
– Эта тайна еще не разгадана, – сказал я. – Если услышите что-нибудь, пожалуйста, сообщите мне.
– Клянусь, сообщу, – пообещал Уильям.
Направившись по Чансери-лейн, я подумал: да, сообщишь – но только при условии, если это будет на пользу как Паррам, так и Сеймурам.
Глава 40
Я вернулся домой, мучительно чувствуя пот на лбу под шляпой и сержантской шапочкой, и подъехал к конюшне. Теперь я поговорю с Тимоти.
Но мальчика в конюшне не оказалось. А Мартин и Агнесса, наверное, занимались чем-то в доме. Я устало спешился, снял оба головных убора и вошел в дом. И тут же услышал женский плач на кухне – отчаянные, мучительные рыдания. Я понял, что это Агнесса Броккет. Джозефина что-то тихо бормотала, а потом громко и сердито прозвучал голос Мартина:
– Божьи кости, девочка, оставь нас в покое! Не смотри на меня своими коровьими глазами, глупое создание! Убирайся!
Джозефина с горящими щеками вышла в прихожую, и я тихо спросил:
– Что случилось?
– О, сэр, мастер и миссис Броккет… – Девушка осеклась, когда, услышав мой голос, из кухни вышел Мартин. Его квадратное лицо пылало злобой, но он взял себя в руки и тихо спросил:
– Можно поговорить с вами, сэр?
Я кивнул:
– Пройдемте в гостиную.
Когда дверь за нами закрылась, я сказал:
– Что такое, Мартин? Вы не сказали Агнессе о своем доносительстве?..
– Нет! Нет! – раздраженно замотал головой стюард, а потом более спокойным тоном сказал: – Это наш сын.
– Джон?
– Мы получили письмо от тюремщика в Лестере. У Джона опять отек легкого. Вызвали доктора, и тот сказал, что он, похоже, умрет. Сэр, мы должны поехать к нему. Агнесса настаивает, чтобы ехать сегодня же.
Я посмотрел на Броккета и, заметив отчаяние в его глазах, понял, что, невзирая на последствия, его жена поедет к сыну, и Мартин, который при всех своих грехах любил ее, поедет тоже.
– Когда послано письмо? – спросил я.
– Три дня назад. – Стюард безнадежно покачал головой. – Может быть, уже поздно. Это убьет Агнессу. – Я не ответил, и он сказал с внезапным вызовом: – Вы не можете нас удержать. Делайте что хотите. Дайте мне дурную рекомендацию, распустите по Лондону слух о том, что я сделал. Скажите всё людям королевы. Мне все равно, мы сегодня уезжаем.
– Мне жаль, что с вами такое случилось, – сказал я.
Слуга не ответил – он просто продолжал смотреть на меня безнадежным взглядом. Я задумался, а потом сказал:
