Алан Савадж - Могол
— С уважением, падишах...
— Я ничего не хочу слышать. Они должны быть здесь.
Блант все-таки высказал свое мнение:
— Люди, которые похитили вашу дочь, пираты, падишах. Они вне закона в Англии, так же как и для вас. Но поскольку они англичане, то должны быть и наказаны англичанами. Разрешите поехать в Бомбей и приказать им освободить вашу дочь и вернуть, если они не хотят пострадать от всех последствий.
Аурангзеб пристально посмотрел на него.
— Вы не хотите, чтобы ваша дочь вернулась к вам, падишах?
— Она больше не будет моей дочерью! — закричал Аурангзеб. — Но привезите ее сюда. Вместе с негодяем, который похитил ее. Я хочу видеть его перед собой.
— Он захватил и мою жену, — сказал Питер. — Хотел бы получить ваше разрешение плыть на корабле и самому найти его.
Аурангзеб кивнул.
— Хорошо, иди и найди свою жену.
Его гнев угас, и Питер заметил, как он постарел за последние несколько месяцев.
Женщины молча уставились на Питера. Они знали, как тот любил свою рыжеволосую жену, да и сами любили ее не меньше за доброту и веселый нрав.
— Ты должен привести ее обратно, — сказала Анна Блант.
— Я сделаю это, — поклялся он.
Чарльз Нольс был убит горем.
— О принцессе-то мы слышали, — сказал он, — но что моя дочь с ней, я не предполагал.
— Кто сделал это? — спросил Блант.
Нольс вздохнул.
— Мы полагаем, что человек по имени Авери. Он давно торчит в здешних водах и прослыл порядочным подлецом. Возле восточного побережья Африки действуют несколько пиратов, но только Авери обладает наглостью совершить такое преступление.
— Где можно его найти?
— Мы полагаем, что он базируется на Мадагаскаре. Но Мадагаскар — большой остров, там довольно крупная колония пиратов. Да и местные жители не менее враждебны. Это не простое дело, потребуется послать целую эскадру.
— Ну, так пошлите!
Нольс опять вздохнул.
— А ты представляешь, что могло произойти с ними за это время?
— Да.
— Вполне возможно, что, натешившись с ними, Авери зарезал их и бросил акулам?
— Мы не знаем, что там произошло.
— Если нет, то... моя дочь, твоя жена каждый день в руках этого зверя... Мы самые несчастные из людей.
— Да, она моя жена и твоя дочь. И мы должны вернуть ее, Чарльз. И принцессу. Ради спасения жизни всех англичан в Индии.
Нольс согласился.
— Необходимо срочно встретиться с губернатором Гайором, чтобы начать приготовления. Мы должны вернуть ее, сколько бы времени ни занял поиск.
Их жизнь протекала на берегу, в море и в лесу.
Берег был длинным, белым и пустынным. Песок к полудню раскалялся на солнце и только к утру охлаждался. Вдоль берега тянулась открытая местность площадью в полквадратной мили, где было построено несколько хижин. Никто из этих людей не был уверен в своей дальнейшей судьбе, а потому, считали они, достаточно иметь крышу над головой, когда идет дождь, а шел он очень часто. В хорошую погоду пираты и их женщины спали на песке, отмахиваясь от комаров и москитов даже во сне.
За «городом», как они называли это место, деревья росли густо и начинался подъем, ведь Мадагаскар — горный остров. Никто не осмеливался ходить вглубь: местные племена относились к чужеземцам враждебно, но вождь терпел белых людей потому, что те давали ему ружья, порох и десятую часть добычи. Пираты служили для него источником дохода и поставляли рабов, особенно арабских женщин для гарема. Он знал и их силу.
В полумиле от берега из воды выступали рифы. Под их защитой пираты спокойно ставили свои корабли на якорь. Только в период сильных муссонов приходилось заботиться о них.
На якорях стояло одновременно не менее трех судов, и обычно три судна бороздили Индийский океан и Арабское море в поисках добычи. Адмиралов у них не имелось, и каждый капитан был сам себе хозяином. Зачастую они охотились вместе. Мадагаскар лежал на пути между мысом Доброй Надежды и Бомбеем, Гоа, Мадрасом и Диу. Добыча бывала богатой.
Но ни один капитан не мог сравниться в дерзости с Авери, который на единственном корабле пошел против целого могольского флота и заполучил головокружительный приз. Он считался первым среди равных.
Вот почему его женщины были неприкосновенны даже в его отсутствие, другие становились общественной собственностью, когда их «мужья» уходили в море. Это оказалось единственным преимуществом Каролины и Шалины. Ведь и жизнь среди отбросов общества становится приемлемой, если иметь перед собой цель выжить.
Каролина не раз подумывала о самоубийстве на протяжении всего пути, когда ее насиловали снова и снова, периодически отдавая мальчишке Билли для «обучения». Она знала, что ее сопротивление только подзадоривает их, потому смирялась, ненавидя и мечтая о возмездии. А вот принцесса ее всерьез беспокоила. Шалина была слишком молода, а ее ум вследствие тепличного воспитания был гораздо моложе тела. Из разговоров в гареме она научилась жить мыслями о мужчине, в частности, о своем суженом турке, хотя заранее боялась его. И вот она обнаружила, что мужчина, даже такой, как Джон Авери — пьяное, небритое, грубое чудовище, — также может стать источником удовольствия. Шалина воспитывалась в убеждении, что лишивший ее невинности мужчина является ее повелителем и хозяином на всю жизнь, и для нее имеется единственный путь — научиться любить его. Она забеременела и гордилась этим, с нетерпением каждый раз ожидая возвращения «мужа», отчаянно желая его присутствия при рождении ребенка.
Дух смирения, присущий Шалине, привел Каролину в состояние страха и полного смятения. Она также считалась «женой» Авери, хотя и не первой, но когда полнота принцессы стала заметной, она стала пользоваться большим спросом, понимая, что не может сравниться в глазах Авери с дочерью Аурангзеба. За это она благодарила судьбу, но будущее вырисовывалось достаточно мрачным. Останутся ли они на этом берегу до смерти, последующей, скорее всего, от лихорадки, которая косила пиратов? Или будут спасены? Что могло оказаться еще хуже.
Каролина стояла на берегу, наблюдая, как из моря вытягивали тяжелую сеть. Пираты использовали простейший способ рыбной ловли: две лодки с сетью, натянутой между ними, плыли к рифам, затем сеть опускали в воду, и лодки медленно возвращались к берегу. Едва они достигали мели, другие люди бросались в воду и принимали сеть, полную плещущейся рыбы. Берег оглашался криками нетерпеливых пиратов и не менее возбужденных местных женщин.
Каролина раза два сама участвовала в этом ритуале, плескаясь голой в воде и крови среди трепещущих скользких созданий. Сегодня она почти не следила за ловлей. Одета она была в мешковатое хлопковое платье и широкополую соломенную шляпу, сделанные своими руками. Кожа ее, постоянно открытая солнцу и ветру, покрылась веснушками. Хотя на солнце она всегда носила шляпу, волосы ее, когда-то темно-красные, выгорели до соломенных тонов с золотыми искрами. Шалина, стоявшая рядом, так же одетая и такая же загорелая, глядела на рыбаков с интересом. Впрочем, загар ее был более ровным. Крики усиливались по мере вытягивания сети на мель. Пираты, войдя в воду, начали резать и глушить рыбу. Их ножи и мокрые дубинки сверкали на солнце. Для всех рыбалка становилась самым ярким событием недели.
