Валерио Манфреди - Александр Македонский. Сын сновидения
Арзамес слушал все с тем же загадочным, как у сфинкса, лицом, которому черные подведенные глаза придавали странную неподвижность статуи, а Александр, со своей стороны, поглядывал то на иноземного гостя, то на отца, стараясь понять, что кроется за ширмой этих общепринятых слов.
— Не стану отрицать, — чуть погодя продолжил Филипп, — что мы очень заинтересованы в торговых отношениях с этими городами, а еще больше хотели бы почерпнуть из их великого опыта во всех областях знаний. Мы хотели бы научиться строительству, мореходству, орошению наших земель…
Перс странным образом опередил толмача:
— И что вы даете им взамен?
Филипп, довольно ловко скрыв свое удивление, подождал, пока толмач переведет вопрос, и невозмутимо ответил:
— Дружбу, подарки и товары, которые производятся только в Македонии: лес, великолепных лошадей и неприхотливых рабов из долины реки Истр. Мне бы только хотелось, чтобы все греки, живущие вокруг нашего моря, смотрели на македонского царя как на их естественного друга. Ничего более.
Персов как будто удовлетворяло, как Филипп ведет беседу. Хотя они отдавали себе отчет в том, что он хитрит, но также понимали: пока еще македонский царь не может позволить себе агрессивных замыслов — а этого в данный момент достаточно.
Когда все встали и направились в пиршественный зал, Александр приблизился к отцу и шепнул ему на ухо:
— Насколько то, что ты говорил, — правда?
— Почти ничего, — ответил Филипп, идя по коридору.
— Так значит, и они…
— Не сказали ничего поистине важного.
— Но тогда зачем нужны такие встречи?
— Чтобы принюхаться.
— Принюхаться? — переспросил Александр.
— Именно. Настоящий политик не нуждается в словах, он больше полагается на чутье. Например, как, по-твоему, кто ему нравится: девушки или мальчики?
— Кому?
— Нашему гостю, разумеется.
— Но… не знаю.
— Ему нравятся мальчики. Казалось, что он смотрит на девушек, но краем глаза исподтишка разглядывал того белокурого юношу, что подавал ледяное вино. Надо бы сделать так, чтобы гость нашел его у себя в постели. Этот юноша из Вифинии и понимает по-персидски. Может статься, нам удастся узнать кое-что о замыслах нашего гостя. А ты после пира поводи их вокруг, покажи дворец и окрестности.
Александр кивнул и, когда пришел момент, с энтузиазмом взялся за порученное задание. Он много читал о Персидской державе, почти наизусть знал «Киропедию» — сочинение афинянина Ксенофонта и с большим вниманием изучал «Персидскую историю» Ктезия, произведение, полное фантастических преувеличений, но интересное в некоторых наблюдениях, касающихся персидских обычаев и ландшафта страны. В первый раз Александру представилась возможность поговорить с живыми персами во плоти.
В сопровождении толмача он показал им дворец и помещения для благородных юношей и уже предвкушал, как устроит Лисимаху головомойку за плохо застеленную кровать. Царевич объяснил, что отпрыски македонской аристократии получают воспитание при дворе вместе с ним.
Арзамес заметил, что так же делается и в их столице Сузах. Таким образом, монарх обеспечивает преданность племенных вождей и подвластных царей, а заодно воспитывает поколение аристократов, крепко привязанных к трону.
Александр показал гостям конюшни гетайров, аристократов, сражавшихся в коннице и отмеченных титулом «друзья царя», и дал им проехаться на некоторых великолепных фессалийских скакунах.
— Прекрасные животные, — заметил один из почетных гостей.
— Ваши кони так же хороши? — спросил Александр несколько простодушно.
Гость улыбнулся:
— Ты никогда не слышал, царевич, о низейских скакунах?
Александр смущенно покачал головой.
— Это животные невероятной красоты и силы, которых пасут только на высокогорных лугах Мидии, где растет особенно сочная, питательная трава. Там есть пурпурные цветы, которые несут в себе особую энергию. Конь Великого Царя питается исключительно индийскими цветами, сорванными за стебель по одному, свежими весной и летом и засушенными осенью и зимой.
Александр, зачарованный этим рассказом, попытался представить себе скакуна, вскормленного одними цветами.
Потом они прошли в сады, где царица Олимпиада посадила всевозможные пиерские розы, которые в это время года издавали тончайший и сильнейший запах.
— Наши садовники делают из них настои и притирания для придворных дам, — сказал Александр, — но я читал о ваших парках, которые греки называют «парадизами». Они, в самом деле, так прекрасны?
— Наш народ происходит из степей и сухих плоскогорий севера, и потому мы всегда мечтали о садах. На нашем языке сады называются «пайридаэца», они окружены стенами, и их охватывает сложная система ирригационных каналов, которые поддерживают травяной покров зеленым в любое время года. Наши аристократы выращивают там всевозможные местные и экзотические растения и выводят причудливых зверей, которых потом продают во всех частях страны: фазанов, павлинов, попугаев, но также и тигров, белых леопардов и черных пантер. Мы стараемся воссоздать совершенство мира, каким он вышел из рук Ахура-Мазды, да вознесется его имя в вечности.
Затем в закрытой повозке Александр отвез гостей в столицу — показать тамошние монументы, храмы, портики, площади.
— Но у нас есть еще одна столица, — объяснил он. — Эги, у подножия горы Бермий: оттуда происходит наша семья, и там покоятся наши цари. А это правда, что у вас тоже несколько столиц?
— О да, молодой царевич, — отвечал Арзамес. — У нас их четыре. Пасаргады соответствуют вашим Эгам, это резиденция первых царей. Там, на обдуваемом ветрами плоскогорье, высится гробница Кира Великого, основателя династии. Кроме того, есть еще Экбатана в Эламе, на горе Загрос, белой от снега почти круглый год, — это летняя столица. Ее крепостные стены покрыты золочеными изразцами, и на заходе солнца она горит, как драгоценность, на фоне чистейших облаков. Это захватывающее зрелище, царевич Александр. Третья столица — Сузы, где Великий Царь живет зимой, и четвертая — новогодняя столица Персеполис, благоухающий кедром и фимиамом, украшенный лесом пурпурных и золотистых колонн. Там хранятся царские сокровища, и нет слов, чтобы описать это чудо. Надеюсь, когда-нибудь ты посетишь эти места.
Александр зачарованно слушал. Он почти въяве видел перед собой эти баснословные города, эти сказочные сады, эти веками копившиеся сокровища.
По возвращении во дворец гостей усадили на каменные скамьи и поднесли им кубки с медом. Пока гости пили, Александр снова спросил:
— Скажите, а насколько обширны владения Великого Царя?
