Алексис Бувье - Кредиторы гильотины
– Но я все равно его боюсь.
– Ты сумасшедшая! – сказала Нисетта.
– Скажите мне, господин Поль, что моя жена все время делает у вас? – говорил в то же самое время господин Левассер своему жильцу. – Она почти не выходит из вашей квартиры.
– Э-э… ваша супруга так любезна, что мадемуазель Луиза очень дорожит ее обществом.
И он ушел, говоря себе: «Что это значит? Я видел, какой взгляд бросила Луиза, когда Нисетта говорила о Пуляре. Какая таинственная цепь связывает все это? Будем немы, но смотреть будем хорошенько».
Глава 9. Панафье получает полезные сведения
Когда Панафье пришел в «Бешеную кошку», прелестное общество, знакомое нашему читателю, было уже все в сборе.
При виде Панафье Пьер Деталь встал и бросился навстречу ему, чтобы пожать руку.
Обычные посетители, сидевшие в глубине зала, потеснились, чтобы дать ему место между ними.
– Сегодня вечером мы говорили о тебе, – сказал ему Пьер Деталь.
– Что же вы говорили?
– Все сожалеют о вчерашнем происшествии. Это так глупо, что люди, подобные нам, могли ошибиться.
Панафье не имел никакого желания объяснять свое поведение, и так как ему казалось полезным быть принятым за негодяя, то он не возражал.
– Все кончено, – сказал он, – не будем больше об этом говорить.
– Значит, вы на нас не сердитесь, господин Панафье? – спросил Ладеш.
– Конечно, нет.
– Хорошо. В таком случае, вы согласитесь сегодня выпить с нами стакан водки?
– Благодарю вас.
– Я вам всегда говорил, – сказал Ладеш протяжным тоном парижанина, обращаясь к окружающим, – я всегда говорил, что господин Панафье настоящий мужчина. Это сразу видно. Эй, Гриб, подай две бутылки.
Пьер Деталь сел рядом с Панафье и спросил вполголоса:
– Ну что, согласен ли ты взять меня?
– Да, я тебя беру, но на определенных условиях.
– Условия – какие тебе угодно. Я на все согласен.
– Мы поговорим об этом в другом месте, – тем же тоном сказал Панафье, – а сейчас молчи!
– Я нем, как рыба.
Ладеш разлил две бутылки и, подав один стакан Панафье, чокнулся с ним, говоря:
– За ваше здоровье!
– За ваше!
Выпив стакан, Панафье сказал:
– Господа, кто помнит о деле Лебрена?
– О деле Лебрена?! – повторил Ладеш. – О том, которого укоротили в прошлом году? Да, я припоминаю… Почему ты об этом спросил?
– Я недавно разговаривал об этом и забыл, какого числа это было.
– О, я отлично это помню, – сказал Ладеш, – я знаю эту историю.
– Да? Ты ее знаешь? – равнодушным тоном спросил Панафье.
– Черт возьми, он не хотел болтать, но он был не один. Вы понимаете, не может же один нанести пятьдесят ударов ножом. Когда предстоит так много работы, берут помощника.
– Ну! Что касается меня, то я совсем не знаю дела.
– Да, в этом деле был еще аббат.
– Какой аббат? – спросил Панафье с безразличным видом.
– Ну, аббат, про которого говорили, что он убит. Пуляр. Убит… Черт возьми! Это был аббат, который не был аббатом.
– Вы его знаете?
– Да, его знали и в то же время не знали.
– То есть, как это? Он ходил сюда?
– О, нет! Он светский человек.
– Я вас совершенно не понимаю.
– Дело в том, господин Панафье, что этот человек для своих дел имел надобность в добрых молодцах, ну, и находил себе помощников.
– И он умер?
– Умер? Вовсе нет! – отвечал Ладеш, пожимая плечами. – Я убежден, что он принимал участие в этом деле, только он был с тем молодцем, который, надо отдать ему справедливость, не болтлив.
– Почему ты думаешь, что человек мог позволить приговорить себя к смерти, когда ему стоило сказать одно слово, чтобы выдать своего сообщника?
– Потому что он был хитрец и отец семейства.
– Что ты говоришь?
– Да, черт возьми, все очень просто. Выдай он Пуляра, это ему не помогло бы, их укоротили бы обоих, вот и все. Тогда как, не сознаваясь, он мог надеяться быть оправданным; и кроме того, так как он ничего не сказал, то для его семьи, во всяком случае, остается еще сомнение. Что касается меня, то я вполне с ним согласен. Никогда не следует ни в чем признаваться.
Панафье был озадачен этими соображениями.
– И этого Пуляра никогда никто не видел с тех пор? – спросил он.
– Напротив, – возразил Ладеш, подмигнув, – я видел его один раз, но только в светском платье.
– А-а!
Боясь прямыми вопросами возбудить подозрения, Панафье замолчал, отложив расспросы до другого раза. Он сделал знак Грибу снова подать бутылку, но Ладеш, хоть его и не спрашивали, не хотел упустить случая поговорить и продолжал:
– Да, кажется, это дело наделало им много хлопот, так как все удары ножа были только пустыми царапинами, но смертельный удар был нанесен специалистом, и в нем узнали руку человека, уже не раз совершавшего преступления. Но они не были в состоянии узнать его имя.
Панафье глядел на своего собеседника с большим удивлением. Все то, что рассказывал Ладеш, было очень странно.
– Дело закончено, и теперь можно говорить и думать все, что угодно, тем более, что в последний раз, когда я его видел, он был одет щеголем.
– Разве вы вместе с ним работали?
– О, нет, это не моя среда. Он работает в большом свете, я же занимаюсь купечеством. У каждого свои клиенты, не правда ли? – прибавил он со смехом, обращаясь к своим товарищам, очень довольный своей шуткой. – Однако вы, господин Панафье, были вчера тоже с двумя франтами.
– Да, но это для другого дела.
– Я так и думал.
– Да, это семейное дело.
– То, что мы называем интимным делом?
– Да, именно.
– Вот для этого им нужен был бы такой человек, как Пуляр.
Панафье с удовольствием ухватился за случай удовлетворить свое любопытство.
– Э-э, – сказал он, – как вы хитры: сразу угадали, для чего я расспрашиваю!
– Да, от меня ничего не скрыть, – с довольной улыбкой произнес Ладеш.
– Ну, друзья мои, – продолжал Панафье, – теперь я вынужден уйти, но было бы хорошо, если бы кто-нибудь узнал о Пуляре и познакомил меня с ним.
Все чокнулись. Панафье сказал Пьеру Деталю, что увидится с ним завтра, и хотел уйти, но тут к нему подошел Ладеш и проговорил вполголоса:
– Господин Панафье, если бы я имел какой-нибудь интерес в этом деле, то, может быть, я мог бы найти аббата.
– Если ты найдешь аббата в ближайшие дни, то я приму тебя в наше дело.
– Отлично, господин Панафье.
После этого Панафье сразу же вышел на улицу и, идя быстрыми шагами домой, думал: «Да, было бы очень странно, если бы это был не он. Он!»
Когда он пришел домой, Луиза уже спала и он постарался как можно меньше шуметь, чтобы не разбудить ее.
«Теперь, – думал он, – мне нужно многое понять. Нет сомнения, что я напал на след. Я должен узнать, откуда и каким образом Нисетта и Луиза знают Пуляра. Я должен узнать, какая связь между этим аббатом, или щеголем, так как он является в обоих этих образах, и этим ужасным негодяем Ладешем. Но, прежде всего, нужно изучить дело».
