Джордж Джемс - Братья по оружию или Возвращение из крестовых походов
– В последнем они, вероятно, больше всего и нуждаются… – презрительно бросил рыцарь и пошел в замок.
Уже через час, возглавив добрую сотню преданных ему людей, де Кюсси был готов к облаве.
Хотя он и был доверчив, но время от времени все же посматривал на Жоделля, который так разоткровенничался с ним этим утром. Заметив, что Жоделль улыбается, де Кюсси подъехал к нему.
– И что же означает ваша улыбка, сеньор бродяга?
– А означает она, мой господин, что я ваш слуга и готов поплатиться за вас даже собственной жизнью, – ответил хитрец. – И если бы те, кого мы преследуем были бы моими лучшими друзьями, я все равно не стал бы на их сторону. Таков закон: я ваш раб, и буду верой и правдой служить вам. Смотрите-ка… Видите вы этот изломанный сук? Это их метка – знак, что они неподалеку отсюда.
– Должен признать, что ты ориентируешься в этом лесу не хуже, чем в чистом поле. И когда только ты успел так хорошо изучить повадки и тайные знаки лесных бродяг?..
– Я не первый день на охоте, и знаю лес, как свои пять пальцев, – отвечал Жоделль смело. – И со знаками разобраться не так уж трудно, тем более мне: я и сам когда-то пользовался такими же.
– Стойте! – воскликнул де Бар. – Я вижу следы, человеческие и лошадиные. И они совсем свежие.
– В каком направлении они ведут? – спросил Де Кюсси.
– Да кто ж его знает, – - ответил оруженосец. – Их тут столько!..
Не теряя времени, де Кюсси со своим войском отправился по открытому следу и вскоре увидел поляну, на которой еще совсем недавно был лагерь разбойников. В центре поляны в землю было воткнуто копье с привязанным к нему пергаментом. Де Кюсси развернул бумагу и прочел:
«Доблестный рыцарь! Узнав о вашем возвращении, мы добровольно уходим из ваших владений: не из боязни, а только из уважения к лучшему и храбрейшему рыцарю Франции, Гюи де Кюсси».
– Ах, хитрецы! – расхохотался рыцарь. – Как они меня провели! А как учтивы! Ну, ладно, коль уж они оставили мои земли, то и Бог с ними.
И с этими словами он повернул обратно. Так и закончился этот поход.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА I
Воздав последние почести своему отцу, Тибольд, граф Овернский, стал собираться в обратный путь – у него еще оставались дела в Париже. Поручив управление имением своему дяде, он покинул Вик-ле-Конт с многочисленной свитой. По пути он смог наконец исполнить свое давнее намерение заехать в Дижон, где с прискорбием узнал, что Галон говорил правду: Филипп действительно завладел всеми землями графа Танкервильского.
Но была и другая причина заглянуть в этот славный город. О Дижонском соборе в последнее время носилось столько слухов, причем, слухов абсолютно противоречивых, что и любой на месте Тибольда захотел бы лично удостовериться, какие из них более соответствуют истине.
В полночь он был. разбужен звоном колоколов. Встав, Тибольд наскоро завернулся в плащ, надвинул на глаза шляпу и, выйдя на улицу, смешался с толпой. Вместе со всеми он вошел в собор, где было собранно в эту ночь все духовенство. Начали петь meserere, по окончании которого легат объявил, что отныне во Франции запрещены все обряды, приказал запереть церковные двери, а иконы и кресты покрыть занавесами. Было запрещено венчать, хоронить и отправлять все церковные празднества до тех пор, пока Филипп не откажется от Агнессы и не вызовет свою законную жену Ингельборгу. И в заключение было произнесено проклятие Филиппу.
– Да будет проклят в городах, селах и на дорогах, как в этой, так и в будущей жизни! И будут прокляты его дети, его стада и поместья! Да не назовет никто его своим братом и да не дарует ему дружеского поцелуя! Ни один священник да не молится за него! Да избегают его все люди в продолжение жизни и да будет лишен он надежды и утешения на смертном одре! Да останется он без погребения и солнце убелит его кости! Да будет проклят он в этом и будущем мире, и во веки веков!
Все молящиеся вместе с духовенством хором произнесли: аминь.
В ту же минуту глубокое молчание воцарилось в церкви, свечи и факелы были погашены, и толпы народа, покинув собор, растворились во тьме.
Мрачное уныние распространилось по всей Франции; союз объединявший ее с другими государствами, был расторгнут. Церкви были заперты, образа покрыты черным сукном, колокола не призывали верующих к молитве. Ежеминутно и ежечасно все напоминало о более и более ужасных последствиях отлучения. Первыми начали действовать епископы и священники Дижона и его окрестностей, и постепенно прекращение всех церковных обрядов распространилось по всей Франции. Однако в северной части королевства, а особенно в предместьях столицы, духовенство медлило еще повиноваться столь строгому определению; и, прежде чем отлучение утвердилось на берегах Сены, прошло какое-то время, в течение которого немало перемен произошло в жизни Гюи де Кюсси.
Как раз в это время сир Джулиан должен был проезжать через лес, принадлежавший храброму рыцарю. Желая хоть каким-нибудь образом заманить старика Джулиана в свой замок, и полагая, что тот добровольно не согласится погостить у него несколько дней, де Кюсси решил под видом разбойника захватить его, якобы в плен, и силой доставить в замок. А после он объяснит своим гостям, что это была всего лишь веселая шутка – подобные розыгрыши считались безобидными и были весьма распространены в те времена.
Не теряя времени, де Кюсси приступил к осуществлению своего замысла. Он приказал одному из воинов подняться на сторожевую башню, чтобы тот подавал сигналы, как только заметит кого-нибудь из проезжающих, а сам со свитою, переодевшись в лохмотья, отправился на дорогу, по которой должны были ехать сир Джулиан с дочерью. Он затаился, укрывшись в густых зарослях, и стал терпеливо ждать, внимательно вглядываясь вдаль. Но вот уже первые тени легли на землю. Близилась ночь. Будучи уверен, что граф не отважится в такой поздний час путешествовать по стране, наводненной разбойниками да бродягами, де Кюсси со своими воинами в задумчивости отправился назад. Но каково же было его удивление, когда, подъехав к замку, он увидел здесь большую группу людей, мужчин и женщин. Рыцарь остановился в растерянности. В первое мгновение ему показалось, что все эти люди ему незнакомы, но минуту спустя заметил среди них Изидору, и радостно поспешил навстречу.
Войдя во двор, он увидел оруженосцев, прогуливающих лошадей, а вскоре показался и сир Джулиан. Он попросил приютить их на эту ночь, а также сказал, что у него к де Кюсси есть дело, срочное и весьма важное.
– Но что это за маскарад, сир Гюи? – удивился старик. – В честь чего вы так нарядились?
