Тимур Лукьянов - Тайный орден
и зло? Кто такие Бог и Дьявол?
—Ну, человек живет, чтобы плодиться и размножаться. Добро — это
христианство, а зло — язычество. Дьявол есть павший ангел, а Господь Бог наш —
Иисус Христос.
После этих слов молодого рыцаря монах улыбнулся и проговорил:
—Что ж. Ты ответил так, как ответит, наверное, любой обычный христианин,
непосвященный в тайны устройства мира.
—О каких тайнах вы говорите, брат Мори?
—Я говорю о тех величайших тайнах, что сокрыты в седой глубине времени, о
тайнах, что спрятаны за словами Священного Писания, я говорю о вещах, давно
забытых людьми и недоступных, к сожалению, давно уже, пониманию большинства.
И причин тому много. — Страстно произнес монах, и в глазах его вновь сверкнули
огненные искры.
—Позвольте же узнать, что это за тайны.
—Всему свое время, друг мой. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе, как
зарождался этот мир, как произошло Разделение Сил, как впервые случилась Великая
Битва, как в огне минувших эпох бился Свет с Тьмою, как наступали полчища ужаса,
как падали ангелы, как погибали в страшных муках величайшие воители прошлого,
как уходили в пучину океанов Благословенные Земли.
—Но откуда вам известно все это?
—Из истории.
—Но меня тоже учил истории один пожилой отшельник, и он говорил, что
история началась с правителей Вавилонских и с фараонов Египта, а до этого у людей
не было ни знаний, ни государств.
—И твой учитель был прав. История нынешнего человечества начиналась именно
так. Но это не первое человечество на Земле. До него были и другие.
—Как же так?
—С тех пор, когда на Земле в первый раз появились люди, мир изменялся в
результате противостояния сил Света и Тьмы уже не однажды, и тьма, к сожалению,
победила в последней Великой Битве. И именно потому сейчас мы все живем в мире,
управляемом силами зла. А великое и светлое прошлое забыто, ибо память о светлом
мире тьма вытравляла тысячелетиями. И лишь единицы передавали из поколения в
поколение память о прошлом и пронесли крупицы светлого знания через века. И я
один из тех, кто еще кое-что помнит и знает. Возможно, даже, когда-нибудь я
расскажу тебе все, что знаю сам о тех далеких событиях, но сейчас время это еще не
пришло. Лучше поговорим о тебе.
—Да, что уж обо мне говорить! Я только что вернулся с войны, родители мои
мертвы, а замок разорен. И я даже не представляю, что делать дальше! — Воскликнул
Гуго.
—Вот об этом я и хочу сказать тебе. Ибо дано мне провидеть, что путь Рыцаря
Света лежит перед тобой. Но путь этот тернист и опасен. Ибо зло повсюду. Глаза и
уши властелина тьмы смотрят и слушают из мрака ночного, из коры деревьев, из
старых стен, сквозь тела недобрых тварей и злых людей. Смотрят и слушают
отовсюду, где есть почва для темных ростков. Ведь все сущее в нашем мире несет в
себе как Свет, так и Тьму, как добро, так и зло, как Господа, так и Дьявола. И там, где
того или иного больше, создается определенная почва, определенная атмосфера,
светлая или темная. И каждый человек в своей жизни обязательно делает выбор между
Богом и Дьяволом.
—Значит, и Дьявола можно выбрать?
—И многие, к сожалению, выбирают. Чаще неосознанно. Посмотри на тех, кто
убивает невинных, вероломствует, обирает себе подобных, развратничает и
богохульствует, издевается над слабостью и глумится над бедностью. Эти люди не
дают себе отчета в своих деяниях, они не ведают, что творят, тьма застилает им глаза.
Они думают, что выбрали свет и закон, а, на самом деле, ими, как марионетками,
напрямую руководит князь тьмы, и хаос разрушения является для них законом. И идут
такие люди прямо во врата ада. Душам их уже не спастись.
—Но даже самым закоренелым грешникам церковь отпускает грехи.
—Церковь отпускает грехи на земле. Но отпущены ли они на небе? Ты можешь
это проверить?
—Но Христос прощал даже тех, кто распинал его.
—Потому что те, кто делал это, лишь выполняли чужую волю. Но простил ли он
Каифу, простил ли Иуду? Можно простить многих, но не всех. Те, в душе коих не
осталось света и доброты, не могут быть прощены, и с таковыми нужно сражаться во
Имя Божие.
Так говорил странствующий монах Мори. И все, что он говорил, навсегда
запечатлевалось в памяти Гуго. Они беседовали долго. Речь пилигрима была
пропитана глубоким знанием Святого Писания и философии отцов церкви, но были в
ней и моменты, сильно напоминающие учения зороастрийцев, манихеев и катаров о
добре и зле, хотя в его устах все это звучало совсем по-другому и гораздо более
убедительно.
И в ту ночь молодой де Пейн впервые за долгое время спал спокойно. Он понял,
что каким-то необъяснимым образом монах знает о его, Гуго де Пейна, тайных
размышлениях и исканиях, но Гуго не удивлялся и не боялся этого. Он чувствовал, и
почему-то даже был уверен, что загадочному страннику можно полностью доверять.
Более того, с появлением монаха, Гуго не покидало странное чувство, что он
находится под защитой, и пока монах рядом, не может произойти ничего плохого.
Но следующий день, понедельник, начался с неожиданностей. Не успели Гуго с
монахом проснуться и спуститься вниз с башни по естественным надобностям, как
Симона принесла из деревни плохие вести.
—Сударь, — говорила старая женщина сквозь слезы, — в деревню вернулись
разбойники. Они сейчас забирают последнее добро у Норгов, и я боюсь, что скоро они
будут здесь.
—Сколько их? — Спросил Гуго, чувствуя, как неприятный холодок забирается
под одежду.
—Я видела семь всадников.
—Вы сможете обороняться, брат Мори? — Спросил де Пейн монаха. — Похоже,
нам придется сражаться за свою жизнь.
—Значит, будем сражаться, — спокойно ответил монах, так, как будто ничего не
случилось.
Гуго спешно поднялся обратно в башню, облачился в кольчугу, надел свой
простой стальной шлем, пристегнул к поясу кинжал и меч в черных кожаных ножнах.
Затем, взяв большой щит покойного Арчи де Веро, снова спустился во двор. Брат
Мори уже невозмутимо стоял посреди двора. Вместо оружия он держал за середину
так, как держат копье, свой увесистый деревянный посох. Гуго вышел из башни как
раз вовремя: четверо всадников уже подъезжали к развороченным воротам замка.
Две черные точки быстро спустились с небес и, обратясь двумя большими
старыми воронами, уселись на верхней кромке арки ворот. Де Пейн выхватил из
