Майкл Форд - Рождение воина
Агесилай уж точно не ждет его возвращения, в этом Лисандр нисколько не сомневался. Действительно ли он видел отца этой ночью, юноша не знал, но что-то дало ему возможность выжить. Он остановился, откинул голову и взглянул в чистое голубое небо с едва заметными облачками.
Орел все еще кружил. Затем, издав прощальный крик, огромная птица поймала воздушный поток и вознеслась на вершину горы.
Лисандр прикрыл глаза рукой, защищаясь от утреннего солнца и наблюдая за ней. Друг, сопровождавший его в горах, исчез. Но он уже не чувствовал себя одиноким.
«Мне грозила смерть, но я выжил», — произнес Лисандр мысленно. Затем широко раскинул руки, словно собираясь обнять новый день, и крикнул:
— Я выдержал испытание!
ГЛАВА VIII
Когда Лисандр свернул к стоянке, Агесилай куском кремния затачивал конец самодельного копья. Услышав, как треснул сучок под ногой юноши, Агесилай вскочил, замахнувшись, и раскрыл рот от удивления. — Кто там? — крикнул он. Остановившись, Лисандр подождал, пока Агесилай сообразит, что вернулся тот мальчишка, которого он бросил в горах на верную смерть.
Спартанец сжал губы, и его зеленые глаза обрели жесткое выражение.
— Ты вернулся, — произнес он изумленно, опуская копье.
— Я спрятался в снегу, — ответил Лисандр.
Из пещеры вышел Демаратос. Он бросился к Лисандру и хлопнул того по спине.
— Ты выдержал! — улыбнулся он. — Агесилай говорил, что тебе не миновать смерти!
— Что ж, я ушел от нее, — сказал Лисандр, пристально глядя на Агесилая.
— Надеюсь, ты ночью хорошо выспался? — ухмыльнулся сопровождающий.
— Да, — ответил Лисандр. — Построить укрытие в снегу было нелегко, но я справился.
— Возможно, ты не столь бесполезен, как утверждает твой наставник. Как бы то ни было, это очень кстати. Ты увидишь, как Демаратос завершит свое испытание. Ниже по склону живет стадо коз. Я наткнулся на их помет. Демаратос голыми руками поймает нам несколько козочек к завтраку, — заявил Агесилай.
— Запросто, — ответил Демаратос, распрямляя плечи. — Мне нетрудно.
Лисандр нырнул в открытую пещеру и достал свой мешок. Он вытащил из него флягу с водой и отпил большой глоток. Но тут же подавился и сплюнул, воскликнув:
— Вода соленая! — стирая с губ тонкие нити слюны, юноша нахмурился, не ожидая такого подлого удара после целой ночи страданий.
Демаратос открыл свою флягу и, попробовав воду на вкус, с отвращением выплюнул ее.
— Небольшой подарок от Диокла, — засмеялся Агесилай. — Он позаботился о том, чтобы испытание не показалось вам слишком легким. Приступаем к делу. Козочки, наверно, еще не проснулись.
Лисандр и Демаратос обменялись взглядами. Какой смысл было злиться на Агесилая — они все равно с ним не справятся! К тому же именно ради этого их отправили в горы — чтобы подвергнуть испытаниям, каких они еще не видели.
Все трое начали спускаться по склону. Агесилай взял с собой копье. Лисандр никогда не испытывал такого голода и жажды. Он уже ощущал запах жареного мяса.
Один за другим они вошли в чащу. Лисандр заметил кучки свежего помета. Вдруг Агесилай остановился.
— Я не вижу никаких… — заговорил Демаратос, но Агесилай приложил палец к губам.
Впереди Лисандр расслышал шорох — к ним кто-то приближался. Юноша почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом, а сердце забилось сильней.
— За мной! — прошипел Агесилай.
Все трое двинулись вперед. Они вышли к сумрачной опушке и спрятались за кустарником остролиста.
Сначала Лисандр ничего не заметил, но вдруг в дальнем конце открытого пространства что-то шевельнулось. Там лежала толстая ветка, а за ней кто-то искал еду.
Агесилай копьем указал на Демаратоса, затем на опушку.
— Это твоя добыча! — прошептал он. Демаратос кивнул, вышел из укрытия и по краю опушки осторожно стал приближаться к козе. Лисандр напряженно следил за ним.
«Не подведи нас», — молился он. Если они не раздобудут еды, можно считать, что смерти им не миновать. Шорох прекратился.
«Давай же, — молил Лисандр. — Пока добыча не убежала».
Раздалось свирепое рычание, и Демаратос вскрикнул от испуга. Из листвы выскочила приземистая тварь с черной шерстью — дикий кабан!
По обе стороны его челюсти выступали короткие желтые клыки, красные глаза свирепо горели.
Через опушку кабан устремился на Демаратоса. Животное врезалось ему в ноги и повалило на землю. Сделав полукруг, кабан снова ринулся на Демаратоса и в считанные мгновения оказался на нем, утробно рыча.
Заслышав отчаянные крики Демаратоса, Лисандр вздрогнул.
— Помогите мне! — просил Демаратос. — Пожалуйста, помогите!
Лисандр посмотрел на Агесилая. Тот оперся на копье и широко улыбался.
— Сделайте же что-нибудь! — крикнул Лисандр.
Демаратосу удалось сбросить с себя кабана. Он попытался отползти в сторону, но зверь и не собирался отступать. Он схватил зубами ногу Демаратоса, тот вскрикнул от боли и упал. Лисандр знал, насколько опасны дикие кабаны, — он помнил ужасно изуродованное лицо Солона.
Если он не поможет Демаратосу, тот погибнет. Лисандр набросился на Агесилая и вырвал из его рук копье, которое тот держал не очень крепко.
— Эй, стой! — приказал ему спартанец. Лисандр не послушался. Он ринулся к кабану, прицелился и вонзил копье животному в бок. Кабан взвизгнул и тут же отступил. Древко копья вырвалось из рук Лисандра, когда кабан бросился прочь, по дороге дважды обернувшись, и скрылся в кустах.
Шатаясь, Демаратос поднялся на ноги. Руки, которыми он защищался от зубов кабана, были в крови, туника изорвана в клочья. Кровь текла по его ноге там, куда животное запустило свои зубы. Лицо Демаратоса побледнело от страха. Он снова чуть не упал, но Лисандр поддержал его.
— У меня не получилось, — сказал Демаратос, избегая смотреть Лисандру в глаза.
— Зато ты остался жив, — ободрил его Лисандр.
— Только благодаря тебе, — ответил Демаратос. — Ты спас мне жизнь.
— Да, но он потерял мое копье и упустил кабана! — закричал Агесилай. — Больше не смей брать мое оружие!
И покинул опушку.
Продолжая спускаться по склону, они вышли из леса на плоскогорье. От открывшегося вида у Лисандра перехватило дух — вдали лежала Спарта: пять городков и окружавшие их поселения, где илоты влачили свое жалкое существование. Здесь, в горах, где у них не было ни красных плащей, ни оружия, не имело значения, спартанец ты или илот. Стихия природы не делала между ними различий.
