Валерий Дуров - Нерон, или Актер на троне
После смерти Юлии Ливиллы из многочисленных детей Германика в живых осталась одна Агриппина. Она понимала, какая ей грозит опасность, и старалась вести жизнь уединенную, вдали от дворца и, конечно, не попадаться на глаза Мессалине.
Расчет Агриппины оказался верен: брак с Пассивном Криспом стал для нее надежной защитой теперь уже от ярости и происков императрицы. Муж ввел Агриппину в круг людей искусства и литературы. Благодаря ему она узнала, что такая спокойная и размеренная жизнь, не зависящая от произвола власть имущих и капризов судьбы. А самое главное — она смогла, наконец, полностью посвятить себя воспитанию сына.
Глава одиннадцатая. Троянские игры
Сын Агриппины и внук Германика Луций Домиций Агенобарб с первых дней рождения был доверен заботам двух нянек — Эклоги и Александрии. Эти две женщины греческого происхождения искренне любили своего подопечного, который благодаря их уходу рос здоровым и жизнерадостным мальчиком. С пеленок он слышал греческую речь и на греческом языке начал говорить едва ли не раньше, чем на родном, латинском. Впрочем, двуязычие в аристократических римских семьях было явлением обычным и удивления ни у кого не вызывало.
В двухлетнем возрасте Луций лишился материнской опеки, а в трехлетнем потерял отца, которого, похоже, так никогда и не видел. После осуждения и ссылки Агриппины на Пандатерию Калигула распорядился передать племянника на попечение его тетки по отцовской линии Домиций Лепиде, которая доверила ребенка двум довольно странным воспитателям — брадобрею и танцовщику. Выбор был обусловлен, видимо, тем, что оба были греки, а Домиция была убеждена в том, что Луций должен владеть греческим языком в совершенстве. Кроме умения болтать по — гречески, эти в общем — то случайные наставники вряд ли могли научить мальчика чему — нибудь дельному.
Когда Агриппина вернулась из ссылки, ее сыну шел четвертый год. Замужество с Пассивном Криспом позволило ей вплотную заняться своим ребенком. И это было очень кстати, потому что Домиция Лепида была с головой поглощена своими личными делами, в которые роковым образом вмешалась ее дочь Валерия Мессалина.
Незадолго до описываемых событий Домиция вступила в брак с Аппием Силаном, близким другом и советником императора Клавдия. Новому мужу Домиций было за пятьдесят. Возраст, как оказалось, достаточно привлекательный и для женщины совсем молодой. В Силана влюбилась шестнадцатилетняя Мессалина. На свадьбе матери она смогла как следует рассмотреть своего отчима и воспылала к нему страстью.
Поскольку Аппий Силан не хотел уступать домогательствам своей падчерицы, Мессалина решила погубить его и с этой целью обратилась за помощью к вольноотпущеннику Нарциссу, который, занимаясь императорской канцелярией и отвечая за всю официальную переписку, крайне недоброжелательно относился к Аппию, имевшему огромное влияние на Клавдия. Мессалине и Нарциссу удалось убедить императора, что Аппий замышляет убить его. Их свидетельства оказалось достаточно для того, чтобы трусливый Клавдий отдал приказ о казни Силана. Так, благодаря проискам дочери, Лепида вновь оказалась вдовой. Прекратив все отношения с Мессалиной, она с тех пор вела затворнический образ жизни.
Агриппина, занятая заботами о доме и воспитанием сына, держалась в стороне от всех этих событий. Гибель сестры сделала ее осторожной и расчетливой. Ведь она прекрасно понимала, что почти шестидесятилетний император находится в полном подчинении у своей молодой, но хитрой жены, к тому же родившей ему наследника. Агриппина, стараясь не попадаться Мессалине на глаза, редко появлялась в императорских апартаментах. Но долго продолжаться так не могло.
Сын Агриппины считался в Риме одним из последних прямых потомков Августа и Германика. Уже одного этого было достаточно для того, чтобы Мессалина невзлюбила своего кузена. Со временем он вполне мог претендовать на императорский трон и составить серьезную конкуренцию ее сыну Британнику.
Вот почему Мессалина не упускала ни одной возможности досадить Агриппине. Она всячески притесняла и унижала ее, и вскоре это приняло форму самого настоящего гонения. Но Агриппина выдержки не теряла, вызывая к себе сочувствие и симпатии всего Рима, что еще больше разжигало злобу Мессалины. Последней каплей стали для нее Столетние игры, которыми в апреле 47 года была отмечена 800–летняя годовщина легендарного основания Рима.
В обрядность этого римского празднества, о древности которого император — ученый был осведомлен лучше кого — либо в империи, входили так называемые Троянские игры, представлявшие собой конные состязания юношей из знатных семей. По преданию, Троянские игры были учреждены Энеем, легендарным основателем Римского государства. А в Италии их установил его сын Асканий — Юл. Вот как рассказывает об этом Вергилий.
Эти ристания ввел, состязанья устроил такие
Первым Асканий, стеной опоясав Долгую Альбу;
Древним латинянам он искусство передал это,
Отроком сам обучившись ему с молодежью
троянской.
Это были своеобразные испытания в ловкости и умении управлять лошадью, к которым допускались сыновья сенаторов и всадников. Мальчики и юноши верхом на лошадях и в соответствующем одеянии, вооруженные каждый копьем, луком и стрелами, на глазах многочисленных зрителей выполняли на арене некоторые упражнения и согласованные маневры. Затем, разделившись на два отряда, они изображали сражение между собой. Часто спортивный дух соперничества овладевал маленькими наездниками настолько, что разыгрываемая ими баталия перерастала в самую настоящую потасовку, и мальчики бились вовсю и всерьез. Посмотреть на детей лучших римских фамилий, которые азартно колошматили друг друга, собиралось несметное количество зрителей.
В Троянских играх предполагалось участие сына Агриппины Луция. Ему шел всего лишь десятый год, но ростом и силой он значительно превосходил мальчиков своего возраста. Благодаря хорошему спортивному воспитанию он стал отличным наездником.
Агриппина небезосновательно надеялась, что ее сын привлечет к себе внимание римлян. Ему, как члену императорской семьи, было доверено командование одним из двух отрядов. Второй отряд должен был выйти на поле под руководством шестилетнего Британника. Несмотря на малый возраст, мальчик уже недурно ездил верхом, хотя соперничать с сыном Агриппины, конечно, не мог.
Накануне Троянских игр Луций с детской решительностью обещал матери выйти победителем в состязании.
— Знаешь, мама, ведь мы, Агенобарбы, отмечены божественным знаком, и я не подведу своих предков. Скоро, — продолжает он с воодушевлением, — у меня, как у древних Агенобарбов, будет большая рыжая борода.
