Ле Галле - Капитан Сатана или приключения Сирано де Бержерака
И, довольный своей шуткой, Сирано повернулся на каблуке спиной к ученому.
— Я уступаю вам на этот раз в нашем споре! — проговорил де Лямот, не обладавший способностью вести серьезный спор в шутливом тоне. — Но уверяю вас, молодой человек, — добавил он с досадой, — что ваш дьявольский язык доведет вас до виселицы!
— Ну, в таком случае, господин прево, вы можете быть спокойны: ваш язык ни до чего вас не доведет, и вы умрете своей смертью!
Растерявшийся ученый не мог собраться с мыслями, и когда, наконец, его медленно действующий мозг приготовил должный отпор на эту новую дерзость, Сирано уже был на другом конце зала, где мирно болтал с Роландом и Жильбертой.
Со вчерашнего дня граф еще ни разу не вспомнил о сцене в саду, но теперь, в присутствии Сирано, он решил затронуть этот животрепещущий вопрос. Он прекрасно заметил внимание, с каким Сирано присматривался к Мануэлю; от его внимания не укрылось также, что Кастильян последовал за музыкантами.
— Сирано, виделись ли вы со своим писцом? — спросил он Бержерака.
— К чему этот вопрос?
— К тому, что господин Кастильян, как мне казалось, сильно заинтересовался черноокой гадалкой, наговорившей нам такую массу интересных вещей. Если не ошибаюсь, он с таким жаром последовал за ней, что это может далеко завести его.
— Что ж, у Кастильяна, значит, прекрасный вкус. Действительно, цыганка достойна внимания; впрочем, будьте спокойны, Кастильян вернулся цел и невредим.
Граф хотел уже было предложить еще один вопрос, чтобы разъяснить так сильно интересовавшую его тайну, но Сирано сам предупредил его.
— Вчера, узнав от вас о вашей предстоящей свадьбе и сердечно радуясь за вас, я вспомнил об одном весьма грустном обстоятельстве.
— Каком?
— Я вспомнил вашего брата.
Роланд вздрогнул и невольно побледнел.
— Брата? Граф никогда не упоминал о своем брате! — проговорила Жильберта, заметно заинтересовываясь.
— Он, вероятно, не хотел огорчать вас тяжелым открытием, — иронически заметил Сирано.
— Действительно, к чему вновь будить эти воспоминания, — пролепетал Роланд, — к чему вызывать эту таинственную историю, которая, к сожалению, никогда не разъяснится?
— Ну, как знать! — сказал Бержерак, загадочно улыбаясь.
На красивом лице графа выразилось сильнейшее волнение.
— Прошу вас, расскажите мне эту историю! — проговорила Жильберта.
— О, она очень проста. Людовику де Лембра было пять лет, когда мне исполнилось 13, и старый граф частенько поручал мне своего младшего сына (я воспитывался у старого графа). Я учил его верховой езде, фехтованию, вообще всему, в чем сам уже наловчился. Однажды в мое отсутствие Людовик вместе с Симоном, сыном садовника Видаля, имел неосторожность слишком удалиться от замка. Вечером, когда спохватились, детей нигде не могли найти, несмотря на самые тщательные поиски. Упали ли они в волны Дордоны, увлекшись отыскиванием птичьих гнезд, или были украдены кочующими цыганами, — никто не знал. Умирая, старик Лембра поручил мне Роланда и просил не забывать Людовика, и я поклялся ему отыскать его сына, если только он еще жив.
— Но ведь уже с тех пор прошло 15 лет, вероятно, Людовик давно умер! — заметил граф.
— Ваш брат был бы теперь в таких летах, когда можно рассуждать и искать; и, как знать, может быть, судьба, не дав вам возможности найти брата, поможет ему отыскать вас?
— Как бы мне хотелось этого! — воскликнула Жильберта.
План Сирано был очень ясен. Прежде чем напомнить Роланду о существовании его брата, он изучал его сердце, или, другими словами, нащупывал почву, чтобы знать заранее, какой путь приведет его к победе.
— Хотя эта находка стоила бы Роланду половины его состояния, но мне кажется, что он не сожалел бы о ней, — продолжал Сирано, внимательно следя за выражением лица графа.
— Мой брат смело может вернуться, его встретят распростертые братские объятия. Я честно исполню свой долг по отношению к нему, но, конечно, не забуду того, что я старший в роде графов де Лембра, — проговорил Роланд.
«Да, я не ошибся, предстоит борьба», — подумал Сирано.
— Конечно, вы старший в роде, но… — прибавил он мягко.
— Что «но»?
— Но все-таки вам придется дать отчет перед братом.
— Законы на моей стороне. Роланд невольно снимал маску.
— Конечно, общественные законы — вещь весьма почтенная, но если принять во внимание некоторые обстоятельства, то даже и эти законы уходят на задний план.
— О каких обстоятельствах вы говорите? — спросил Роланд со злобой.
— Да хотя бы о воле отца семейства.
— В таком случае необходимо…
— Что необходимо?
— Завещание!
— Вот именно, я к тому и говорю, друг мой, так как, видите ли, это завещание…
— Ну?
— Оно существует.
— Завещание моего отца?
— Да, вашего отца.
— Нет, Сирано, вы ошибаетесь!
— Нисколько; я никогда не упоминал о нем, это верно, но лишь потому, что не представлялось в этом необходимости. Но теперь, когда вы собираетесь жениться, дело принимает другой оборот. Видите ли, суть в том, что ваша будущая семья ничего не знает о ваших долгах прошлого и обязанностях будущего.
— Мой отец чрезвычайно дорожил чистотой нашего рода и не мог бы сделать этого завещания, не поступившись своими убеждениями!
— Он одинаково любил своих сыновей и хотел, чтобы они пользовались одинаковыми правами.
— Вероятно, вы посвящены в тайну этого завещания, раз с таким убеждением говорите все это?
— Да, смысл завещания мне хорошо известен.
— Где же оно хранится? — в волнении кусая губы, спросил граф.
— У меня.
Граф невольно вскрикнул.
— Граф, неужели доверие вашего отца к господину Бержераку не нравится вам? — спросила Жильберта, неприятно пораженная поведением жениха.
— Сохрани меня Бог! Отец знал, любил и уважал Савиньяна; и самое страстное мое желание — это скорее обнять брата! Даже отдавая половину своего состояния, я буду настолько богат, что доставлю вам счастливое существование, на которое вы имеете полное право рассчитывать!
— Прекрасные слова! — проговорил Бержерак, прощаясь.
— Одно слово, мой друг! — сказал граф, останавливая Сирано и отводя его в сторону.
— В чем дело?
— Где хранится завещание отца?
— Зачем вам?
— Простое любопытство! Да, кстати, нельзя ли было бы вскрыть его теперь?
— Берегитесь, Роланд, вы мне не доверяете?
— Что вы! Наоборот.
— В завещании вашего отца упоминается еще кое о чем, не касающемся денежного вопроса.
