Ольга Крючкова - Демон Монсегюра
Весть о том, что легат Пьер де Кастельно и вся его свита перебита при переправе через реку Рона, разнеслась мгновенно. Рассказывали, что засада на другом берегу реки хладнокровно расстреляла кортеж из луков, убийцы ограбили вельмож и украли лошадей. Не помогли даже рыцари. Они были найдены запутанными в сети и заколотыми в горло.
На самом деле то, что это были люди аббата Арнольда, страстно проникнувшегося к словам Филиппа и видящего под своим крылом новые монастыри и земли, понимали только Тулузы. Раймонд VI догадывался, что Арнольд задумал хитрую провокацию: убить легата и свалить всё на коварных еретиков Тулузов, – путь в Лангедок открыт, и крестовый поход обеспечен. После потери доверенного лица, Папа Иннокентий III непременно поддержит поход, да ещё и поспособствует ему, лично благословив на борьбу с вероотступниками и убийцами.
В Монсегюре все пребывали в ужасе, особенно женщины. Теперь руки у французов были развязаны.
Вассалы Раймонда также понимали: никто из лангедоков никогда бы не решился на такой шаг, так как это – открытый конфликт с Римом, который приведёт к войне. Раймонд был уверен, что война выгодна, в первую очередь, французской короне для пополнения казны, а во вторую очередь – Святому престолу, ненавидевшему всё, идущее в разрез с католицизмом.
Призывы аббата Арнольда организовать крестовый поход против Тулузов поддержали все дворяне Франции. Его активно пропагандировал королевский двор Филиппа II Августа, особенно усердствовал граф Симон де Монфор*.
Начались военные приготовления. Аббат Арнольд приказал уничтожать еретиков, не принимать в расчёт ни пол, ни возраст, ни занимаемое положение.
Весной 1208 года грянула война. Войска Папы Иннокентия высадились в Нарбоне, опустошив город, двинулись к Каркасону. Каркасон и прилегающие к нему территории принадлежали вассалу графа Раймонда VI – графу де Фуа[24]. Де Фуа гордился своим древним родом, иногда даже не в меру, отказывая всем претендентам на руку дочери Элеоноры. Его непомерная гордыня и доблесть позволила надолго задержать папские войска под Каркасоном.
Перед вступлением врага на его земли, де Фуа предусмотрительно решил переправить дочь в Монсегюр. Он призвал в кабинет Элеонору:
– Дорогая дочь, ты знаешь, как я люблю тебя. Папские войска высадились в Нарбоне, они как саранча опустошают всё, грабят, насилуют и убивают всех подряд – и крестьян и дворян. Я написал письмо своему сюзерену Раймонду Тулузскому, где прошу позаботиться о тебе в случае моей гибели. Возьми с собой всё необходимое и немедленно уезжай.
– Отец, неужели всё так серьёзно? – Элеонора разрыдалась и бросилась на шею отцу. – Я не хочу уезжать и оставлять вас здесь! Уедем вместе!..
– Нет, дорогая дочь, остаться – мой долг перед памятью твоей матери, моих предков, построивших наш замок, и перед сюзереном. Я должен задержать наёмников, чтобы ты успела укрыться в Монсегюре. Он непреступен, там ты будешь в безопасности. Собирайся сейчас же!
Де Фуа поцеловал прильнувшую девушку в щеку, крепко обнял её и отстранил.
– Не теряй время, Элеонора! Я не хочу, чтобы моя дочь стала добычей осатаневших убийц!
Элеонора, вытирая слёзы, отправилась в свои покои и выехала из замка через два часа. К вечеру она в сопровождении небольшого отряда достигла Монсегюра.
Беатрисса встретила Беатрисса, как родную:
– Дорогая! Я всегда уважала вашего отца, верного вассала графа Раймонда. Наёмники разоряют Нарбону и её предместья. Помоги, господь, графу де Фуа! Вы будете чувствовать себя, как дома, обещаю вам. Я приказала приготовить для вас комнату и отнести в неё вещи. Если вам понадобится что-либо, прошу, не стесняйтесь!
– Благодарю вас, графиня, вы так добры… Отец просил передать письмо графу Раймонду, прошу вас, возьмите.
В этот момент Клермон спустился в зал посмотреть, кто же приехал в такой поздний час. Он увидел милую белокурую девушку, всю в слезах.
– Элеонора, познакомьтесь, – кивнула Беатрисса, – брат графа Раймонда Тулузского, шевалье Клермон де Монсегюр. Надеюсь, он станет вашим верным рыцарем на протяжении всего пребывания в замке.
Клермон поклонился. Элеонора растерянно посмотрела на него, понимая, что не в лучшем виде для знакомства с молодым шевалье, и улыбнулась.
– Я счастлив, видеть вас, Элеонора. Я наслышан о вашей красоте, и теперь абсолютно убеждён, что люди не лгут. Вы ещё красивее, чем говорят! – изрёк Клермон светскую вежливость и поклонился. На самом деле, он подумал, что небольшая ростом Элеонора, похожа скорее на растрепанного несчастного воробья.
– Я тоже рада, встрече с вами, шевалье. Но лучше бы она произошла в более подходящее и спокойное время.
– Идёмте, Элеонора, я провожу вас. Вам надо отдохнуть с дороги. Я прикажу подать вам ужин прямо в комнату, – вмешалась Беатрисса на правах хозяйки.
– Благодарю вас, ваше сиятельство, но я не голодна….
– Ничего, вы отдохнёте, и аппетит появится. Молодой организм своё потребует.
Беатрисса обняла за плечи уставшую и растерянную девушку и увела. Клермон остался один в гостиной. «Если бы Элеонора была чуть повыше и более статной, я, пожалуй, поухаживал бы за ней. Но, увы, она не в моём вкусе», – с такими мыслями Клермон отправился в свои покои, где его ждал очередной захватывающий фолиант.
…Раймонд, сидя за письменным столом, развернул письмо графа де Фуа:
«Мой сиятельный сюзерен!
Приношу извинения, за то, что пишу наспех. Отправляю свою дочь Элеонору под Вашу защиту и покровительство. Прошу Вас, Ваше сиятельство, позаботьтесь о ней. Наёмники приближаются к Каркасону. Город просто так не взять, поэтому я предполагаю мучительную осаду, после которой, как Вы понимаете, исход один. Я до последней капли крови буду защищать свой город. Укрепляйте Монсегюр, пока есть время, он и так непреступен, но будет вообще неуязвим. Постараюсь задержать неприятеля как можно дольше.
Преданный Вам граф де Фуа».
Прочитав письмо, Раймонд понял: крестовый поход против Лангедока начался. Он невольно почувствовал себя обязанным графу де Фуа за его преданное самопожертвование. Об Элеоноре де Фуа он, конечно, позаботится: выдаст замуж, обеспечит приданным – всё как положено. Если сам останется жив…
* * *Каркасон был разорён после двухмесячной изнурительной осады. Ворвавшись в город, враги убивали всех подряд, включая женщин и детей, не разбирая, католиков или катаров – Всевышний сам на небе разберётся.
Незадолго до падения города, Раймонд Тулузский получил голубиной почтой письмо от графа де Фуа. В нём говорилось:
