Андрей Жвалевский - Москвест
— Значит так, — продолжил он, оглядевшись, — сейчас ты пойдешь к терему, прикинешься дурочкой и будешь проситься на работу.
— Почему я? — возмутилась Маша.
— Да ты посмотри, ни одного мужика вокруг! Они где-то на стройке, наверное, работают. Или на войну ушли. Я тут, как дурак, все на меня пялятся.
— Ладно, — согласилась Маша. — А дальше что?
— Не знаю, что дальше! — возмутился Мишка. — У тебя есть идеи получше? Иди, вид у тебя что надо.
Маша вспыхнула, попыталась стряхнуть с рубахи грязь, поправила платок.
— Да бесполезно, — фыркнул Мишка, — и не нужно. Они тут все такие красавицы. Я буду в засаде сидеть. Как только тебя примут, я выскочу и договорюсь.
Вокруг терема Маша ходила долго, все никак не могла вклиниться в окружающую суету. Пару раз она попробовала обратиться к девкам, пробегавшим мимо, но те ошалело спрашивали:
— А?
И неслись дальше.
Помог случай. Та самая женщина, которая отправляла Машу в Кречетники, вышла из терема и, не глядя, вывалила прямо Маше под ноги здоровый горшок с помоями.
— Ай! — крикнула Маша.
— И ходют, и ходют! — рявкнула женщина.
И тут появился Мишка, который аккуратно плюхнулся на колени рядом с помоями, потянув за собой Машу, которой ничего не оставалось, как рухнуть в самую их середину. Мишка заголосил на одной ноте.
— Ай, матушка, две недели шли, ничего не ели! Молва идет по свету, что святой Петр чудотворец в святом граде Москве живет. Пустите с ним поговорить, Христом богом просим!
При упоминании святого Петра лицо женщины прояснилось, но быстро приняло прежнее пресное выражение.
— Что ж вы к князю в терем ломитесь, а? Шли б к митрополиту на подворье. И вообще… Давно уже Петра схоронили.
— Ай-ай-ай, — закричал Мишка и закрыл лицо руками. Получилось очень убедительно, как будто он узнал о смерти близкого человека. — Мне столько надо было ему сказать, столько сказать, — голосил Миша, не отнимая рук от лица. — О, Петр, как же так… На кого ж ты нас покинул…
Вокруг ребят уже собралась небольшая толпа. Дворовые девки, разинув рты, пялились на безутешного отрока, даже ленивая охрана высунулась из своих комнат.
— Глафира, надо б их к князю, — предложил один из воинов. — Петра знают… Князь, если прослышит, что мы их прогнали, зашибет насмерть.
— В гридницу их! — приказала Глафира. — И глаз не спускать, а то еще сопрут чего.
Гридница оказалась вовсе не темницей, а комнатой для гридны, то есть княжеской дружины. И была она почти пустая, — видно, князь со своими воинами куда-то отбыл из терема. Сидеть было скучно. Маша пошаталась из угла в угол и заглянула в соседнюю клеть, где суетилась Глафира.
— Давайте подсоблю, — предложила она.
Глафира глянула грозно, но согласилась.
— Мед по кувшинам разлей. Только не пей!
Маша б и не смогла это пить, напиток был крайне неаппетитный, ни по виду, ни по запаху.
— Издалече пришли? — спросила Глафира.
— Очень, — ответила Маша.
Глафира сунула ей в руки кувшин.
— Пойдем, отнесем в столовую избу.
Столы для пира были накрыты.
Выглядело все очень пышно, стол был заставлен золотыми и серебряными ковшами в виде лебедей, но бардак был немыслимый.
— Ой! — сказала Маша. — А давайте вот эту чашу сюда переставим. И вот этих птичек можно кусочками нарезать. И хлеба на том конце стола нет. И давайте блюдо почистим, оно потемнело совсем.
Глафира посмотрела на Машу с подозрением.
— Ты, девка, прислуживала кому?
— Давно дело было, — быстро соврала Маша, — но хорошим людям.
Маша вспоминала мамины уроки сервировки стола и лихо переставляла блюда.
Глафира смотрела на нее сначала с подозрением, а потом с восхищением.
— Если князь не прикажет вас убить, возьму тебя на службу.
— А зачем князю нас убивать? — удивилась Маша.
— А я почем знаю? Не нашего это ума дело. Как князь решит, так и будет. Ему виднее.
* * *То, что князь едет, было слышно издалека. Вдруг стали накатывать волны звуков с улицы: цоканье, свист, крики, лошадиное ржание. И эта какофония, приближаясь, в несколько раз усиливала скорость, с которой носились по терему девки с разной снедью.
Во время ужина Машу и Мишу совсем затолкали, столько народу носились вокруг столовой избы с различными переменами блюд. Ужин тянулся невероятно медленно, потом внезапно кончился, князь прошел мимо, даже не повернув головы в их сторону.
— Прямо в повалуши пошел, — прошелестела Глафира, — умаялся, бедный. Пойдем, со стола собрать подсобишь.
«Собрать со стола» вылилось в пьянку слуг и огромную уборку, так что отпустили спать Машу совсем поздно. Или уже рано…
Мишка среди ночи проснулся. Руки затек ли, шея не разгибалась. Потому как спал он прямо в гриднице, уронив голову на стол. Не то чтоб он беспокоился о Маше, но, во-первых, одному было неуютно, а во-вторых, очень хотелось в туалет. Миша немного побродил по клети, а потом рискнул выглянуть в коридор. Было тихо. Сгибая голову, чтоб не стукнуться головой о низкий потолок сводов, Мишка стал пробираться к выходу. И он уже почти дошел… Но тут раздались тяжелые шаги, Мишка в страхе заметался, нырнул в первую попавшуюся клеть, чтоб ни с кем не встречаться… И в ужасе понял, что шаги направляются именно туда, где он спрятался. Мишка забился в самый дальний угол, сжался в комочек и затих.
Через некоторое время ему стало совсем туго. До «туалета» он так и не дошел, а руки и ноги затекли еще сильнее. Вошедший же зажег свечи, стал на колени и принялся истово молиться. Причем по его усердию было похоже, что он готов провести так всю ночь.
Мишка пытался приспособиться, потом старался думать о чем-нибудь хорошем, но мысли все больше и чаще сбивались на естественные потребности организма. Да еще и воздух в клети становился все гуще и тяжелее — чад свечей и никакой вентиляции. И вот, при попытке сесть поудобнее, Мишка не сдержался и со стоном перевалился на сторону.
— Кто здесь? — вздрогнул молящийся и поднял голову.
Мишка узнал князя, и ему стало совсем нехорошо.
— Кто посмел войти сюда? — рявкнул князь.
У Мишки от страха помутилось в голове.
— Я — митрополит Петр, — прошептал он.
У князя просветлилось лицо и из глаз покатились огромные слезы.
— Я так счастлив, — прошептал он. — Я ждал тебя. Мне тебя не хватает.
— Ты — молодец, — сдавленно просипел Мишка. — Ты — хороший князь.
— Ты придешь еще? — спросил князь. — Али пришлешь ко мне кого-нибудь? Мне нужны твои советы, мне нужны разговоры с тобой.
Мишкина соображалка сработала мгновенно.
