Александр Дюма - Анж Питу
С этими словами Питу торжественно вынул из кармана экю и бросил на стол, откуда монета у всех на глазах отскочила и попала в миску с рисом, наполовину утонув в нем.
Это добило старуху; она опустила голову под бременем всеобщего осуждения, выражавшегося громким ропотом; два десятка рук протянулись к Питу, когда он вышел из лачуги, отрясая прах со своих ног; Питу скрылся из виду в сопровождении толпы людей, которые рады были пригласить в гости покорителя Бастилии и бесплатно предоставить стол и кров другу г-на Байи и генерала Лафайета.
Тетушка достала экю, обтерла его и положила в деревянную плошку, где ему в компании нескольких других экю предстояло ждать превращения в старый луидор.
Но кладя на место этот экю, доставшийся ей таким странным образом, она вздохнула и подумала, что, быть может, Питу, так щедро заплативший за еду, в самом деле имел право съесть все без остатка.
XXXI
ПИТУ-РЕВОЛЮЦИОНЕР
Отдав первый долг послушанию, Питу мог вспомнить о привязанностях своего сердца.
Повиноваться приказу очень приятно, когда этот приказ согласуется с твоими тайными желаниями.
Итак, Питу поспешил убраться восвояси и, пробежав по узенькому проулку, соединяющему Плё с улицей Лорме, которая двойным зеленым поясом своих изгородей обвивает эту часть города, бросился напрямик через поля, чтобы поскорее добраться до фермы Пислё.
Но вскоре он пошел медленнее; каждый шаг воскрешал в нем множество воспоминаний.
Когда человек возвращается в родной город или деревню, он идет по своей юности, идет по ушедшим дням, которые, по словам английского поэта, ковром расстилаются под ногами вернувшегося путешественника.
На каждом шагу стук сердца будит в нас воспоминания.
Здесь мы страдали — там были счастливы; здесь мы рыдали от горя — там плакали от радости.
Питу не обладал аналитическим складом ума, но за последние несколько недель ему пришлось стать мужчиной; он всю дорогу переживал прошлое и пришел на ферму матушки Бийо переполненный ощущениями.
Когда он заметил в ста шагах от себя длинный ряд крыш, когда он поднял глаза на вековые вязы, склонявшие свои верхушки к дымящимся старым трубам, когда он услышал далекое блеяние и мычание скотины, ворчание собак, скрип катящихся повозок, — он поправил каску на голове, проверил, крепко ли пристегнута драгунская сабля на боку, и постарался принять бравый вид, подобающий влюбленному и солдату.
Ему это удалось — поначалу никто не узнал его.
Работник поил лошадей у пруда; услышав шум, он обернулся и сквозь листву лохматой ивы заметил Питу, вернее, каску и саблю.
Работник застыл от изумления.
Поравнявшись с ним, Питу окликнул его:
— Эй, Барно, день добрый, Барно!
Работник, видя, что каска и сабля знают его имя, снял шапку и выпустил из рук поводья лошадей.
Питу с улыбкой прошествовал мимо.
Но это не успокоило работника: добродушная улыбка Питу была скрыта под каской.
Меж тем через окно столовой воинственного пришельца увидела мамаша Бийо.
Она вскочила со стула.
В то время в деревнях все были в тревоге. Ходили страшные слухи; рассказывали о разбойниках, вырубающих леса и травящих посевы.
Что означал приход этого солдата? Явился он как враг или как друг?
Мамаша Бийо окинула Питу взглядом с головы до пят, она никак не могла понять, почему при такой великолепной каске на нем крестьянские штаны, и колебалась между подозрениями и надеждой.
Неизвестный солдат вошел в кухню.
Мамаша Бийо сделала два шага навстречу. Питу, не желая уступить ей в учтивости, снял каску.
— Анж Питу! — воскликнула она. — Анж пришел!
— Добрый день, госпожа Бийо, — сказал Питу.
— Анж! О, Боже мой! Кто бы мог подумать; ты что же, завербовался в солдаты?
— Хм! Завербовался! — произнес Питу и снисходительно улыбнулся.
Потом огляделся вокруг, словно кого-то искал.
Мамаша Бийо улыбнулась: она угадала, почему Питу озирается.
— Ты ищешь Катрин? — спросила она напрямик.
— Да, госпожа Бийо, я хочу засвидетельствовать ей свое почтение, — отвечал Питу.
— Она развешивает белье. Ну, садись, погляди-ка на меня, рассказывай.
— С удовольствием, — сказал Питу. — Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, госпожа Бийо.
И Питу пододвинул себе стул.
В дверях и на ступенях лестницы столпились служанки и работники, привлеченные рассказом конюха.
Каждый раз, как приходил новый человек, слышался шепот:
— Это Питу?
— Да, это он.
— Ну и ну!
Питу обвел старых друзей дружелюбным взглядом. Едва ли не для каждого нашлась у него улыбка.
— Ты сейчас прямо из Парижа? — продолжала хозяйка дома.
— Прямехонько оттуда, госпожа Бийо.
— Как поживает наш хозяин?
— Прекрасно, госпожа Бийо.
— Как дела в Париже?
— Очень плохо, госпожа Бийо.
— Ах!
Слушатели подошли поближе.
— Король? — спросила фермерша.
Питу покачал головой и поцокал языком, что означало полное презрение к монархии.
— Королева?
На сей раз Питу вовсе ничего не ответил.
— О! — воскликнула г-жа Бийо.
— О! — повторили остальные присутствующие.
— Ну-ну, продолжай, Питу, — сказала фермерша.
— Проклятье! Задавайте вопросы, я отвечу! — воскликнул Питу, который не хотел рассказывать самое интересное в отсутствие Катрин.
— Откуда у тебя каска? — спросила г-жа Бийо.
— Это трофей, — гордо ответил Питу.
— Что такое трофей, мой друг? — осведомилась добрая женщина.
— Да, верно, госпожа Бийо, — сказал Питу с покровительственной улыбкой, — откуда вам знать, что такое трофей? Трофей — это когда ты кого-нибудь победил, госпожа Бийо.
— Так ты победил врага, Питу?
— Врага! — презрительно усмехнулся Питу. — Разве дело в одном враге? Ах, милая госпожа Бийо, вы разве не знаете, что мы с господином Бийо вдвоем взяли Бастилию!
Эти магические слова взбудоражили аудиторию. Питу почувствовал дыхание присутствующих на своих волосах и их руки на спине своего стула.
— Расскажи, расскажи, что там совершил наш хозяин, — сказала г-жа Бийо с гордостью и трепетом.
Питу снова посмотрел, не идет ли Катрин; но Катрин не показывалась.
Ему стало обидно, что мадемуазель Бийо не бросила свое белье ради свежих вестей, принесенных таким гонцом.
Питу покачал головой: он начинал злиться.
— Это слишком долго рассказывать, — сказал он.
— Ты хочешь есть? — спросила г-жа Бийо.
— Пожалуй.
