Дэвид Ротенберг - Шанхай. Книга 2. Пробуждение дракона
— Как вам удалось устроить кольцо огня в Нанкине? — спросил Сказитель, пропустив вопрос Максимилиана мимо ушей.
Репетиция. День второйВпервые солдаты появились на второй день репетиций.
— Этого следовало ожидать, — сказал Максимилиану Сказитель. — На премьере собирается присутствовать сам Мао, и они желают убедиться в том, что здесь безопасно. А вы не трогайте свой грим, держитесь в сторонке, и все будет в порядке.
Угрожающим выглядело присутствие рядом с солдатами шести надзирательниц.
«Это неспроста», — подумал Максимилиан и, отойдя в тень кулис, поправил парик.
Одна из надзирательниц, толстая крестьянка, уселась во второй ряд, всем видом давая понять, что уходить она не собирается. Сказитель переглянулся с Максимилианом и незаметно кивнул в сторону жирной бабы.
Тот повернулся к сыну и прошептал по-английски:
— Запомни, если меня поймают, ты должен сказать, что не имеешь ко мне никакого отношения. Договорились?
Мальчик отвел глаза в сторону, затем неохотно кивнул. Сказитель сегодня был более раздражен, чем обычно. Его беспокоила сцена с Обезьяньим царем, но он немного расслабился, когда услышал богатырский храп, вырывавшийся из открытой пасти надзирательницы-крестьянки. Она развалилась на двух стульях, а толстые ноги положила на стул в первом ряду.
— Наш первый критик, — проговорил актер, исполнявший роль Обезьяньего царя.
«А может, и последний», — подумал Сказитель.
— Эту сцену необходимо подработать, — сказал он.
* * *В тот же день иностранные граждане, проживающие в Шанхае, получили первые официальные уведомления, в которых сообщалось, что их дальнейшее пребывание в Городе-у-Излучины-Реки нежелательно и через пять дней, в конце празднования Нового года, им будет предоставлен транспорт. В повестках говорилось, что фань куэй должны приготовиться к отъезду. С собой каждой семье разрешалось взять не больше одного чемодана весом до двадцати килограммов.
Двери, которые не открывались на стук солдат, немедленно выламывались, а имущество — вплоть до последнего гвоздя — конфисковывалось «в пользу государства».
Эти извещения ни для кого не стали неожиданностью, но дело в том, что у фань куэй, решивших остаться в городе, попросту не было другого дома, кроме Шанхая. Это были не «шанхайчики», приезжавшие сюда лишь для того, чтобы выпотрошить Поднебесную и убраться восвояси. Практически все они знали китайский язык, жили в мире и согласии со своими китайскими соседями и искренне любили этот город. Но и они уже давно ощущали в воздухе запах озона.
Ночь втораяУбийца был удивлен приходом Сказителя.
— Как вы меня нашли? — спросил он.
— Цзян, — коротко ответил Сказитель.
— А-а, понятно, — протянул Убийца.
— Мой внук охотно отдал мне свои бусины. Теперь для того, чтобы ожерелье Цзяо Мин было полным, мне нужны две бусины, оставшиеся у мальчика-золотаря.
— Зачем это вам?
— Потому что они мне нужны, — отрезал Сказитель. Он не привык ни перед кем отчитываться. — Это будет мой последний выход на сцену в роли Принцессы, и я хочу, чтобы ожерелье дочери, которое я надену, было полным. Я понимаю, это звучит…
— Глупо? Так и есть. Но я достану для вас эти бусины. — Убийца сразу подумал о Фоне. — А мальчик сможет посмотреть ваш спектакль?
— Я договорюсь, чтобы его пустили за кулисы, — кивнул Сказитель.
— Хорошо. А я постараюсь найти его.
Убийца встал, но затем повернулся к Сказителю.
— Скажите, когда вы получите эти две недостающие бусины, сколько всего их будет в ожерелье? — спросил он.
— Семьдесят. А что?
* * *Фон почувствовал, что ноги его оторвались от земли и он висит в воздухе. Но раньше, чем он успел издать хотя бы звук, чья-то сильная рука закрыла ему рот. Ночной горшок, который он собирался опорожнить, вывалился из рук Фона, и его содержимое вылилось на ступени крыльца. Мальчик услышал, как его зовет бабушка, а потом возле его уха раздался тихий голос:
— Не бойся, Фон, это я.
Мальчик резко обернулся и увидел лицо Убийцы. В глазах Фона вспыхнула радость.
— Идем со мной. Быстренько, — сказал Лоа Вэй Фэнь, убрав ладонь с его губ.
Через десять минут, узнав, чего хочет от него Сказитель, Фон отдал две стеклянные бусины Лоа Вэй Фэню.
— А я получу их обратно? — спросил он.
— Не знаю. Это решать Сказителю.
— Вообще-то, это честно, — подумав, решил мальчик. — Ведь они с самого начала принадлежали ему.
— Через пять ночей приходи к западному входу в театр Сказителя, к тому, который выходит на длинную аллею. Ты сможешь посмотреть спектакль.
— Его новый спектакль?
— Да.
— А ты там будешь? — В голосе мальчика звучала мольба.
— Чжун Фон, ленивая тварь, — разорвал ночную тишину визгливый женский крик, — куда ты подевался?
— Это моя бабушка, — выдавил из себя Фон.
— Похоже, она здорово разозлилась.
— Когда ты меня сцапал, ночной горшок упал и пролился. Надеюсь, он остался цел.
— Мне очень жаль.
— А мне — нет, — ответил Фон.
В свете луны Лоа Вэй Фэнь увидел улыбку мальчика и тоже улыбнулся.
«Этот парень найдет дорогу в жизни», — подумалось ему.
— Мне пора идти, — сказал Фон.
— Да, тебе пора.
Но Фон не двигался. Он вдруг понял, что может никогда больше не увидеть этого человека. Как своего отца.
* * *Поздно ночью Убийца толчком отворил дверь гримуборной Сказителя. Тот никогда не уходил домой, если работал, и казалось, что он никогда не спит.
— Вот то, что вы хотели, — сказал Убийца, протягивая две стеклянные бусины.
Сказитель взял бусины, поблагодарил и снова повернулся к зеркалу.
— Они ведь ищут вас, а не рыжеволосого фань куэй, — проговорил он. — Разве не так?
Лоа Вэй Фэнь молча кивнул.
— Значит, если вы исчезнете, мой внук будет в безопасности?
— Когда я здесь, с ним, он в большей безопасности.
— Как это?
— Я из рода телохранителей. Охранять людей — вот все, что я умею, но умею очень хорошо.
— Понимаю.
— Действительно понимаете?
— Думаю, да.
Некоторое время Сказитель смотрел себе под ноги, а потом глянул прямо в глаза Лоа Вэй Фэню:
— Что вы натворили? Почему власти охотятся на вас?
— Я не сделал ничего плохого. Но им известно, что я люблю, когда люди выполняют свои обещания.
— Будьте осторожны. Когда к власти приходит новый режим, он сам решает, какие обещания выполнять, а какие нарушать.
