Александер Кент - Мичман Болито
— Открыть порты!
Болито придержал одного из канониров. В межпалубном пространстве стояла жуткая духота, но он знал, что все порты — здесь и палубой выше — должны быть открыты одновременно. Когда крышки портов откинулись вверх, Ричард ощутил дуновение устремляющегося через них прохладного ветра. Очертания стоящих вокруг людей приобрели смысл и лица, обнаженные торсы слегка блестели в неверном свете утра. Мичман бросил взгляд назад и заметил, как Дансер слегка помахал ему рукой.
Во время утренней вахты «Горгона» изменила курс и шла теперь на ост-зюйд-ост, ветер зашел к норду и пока держался этого направления. Корабль шел с небольшим креном, и поскольку ветер дул слева с кормы, дивизион Болито располагался высоко, вне досягаемости брызг. Ричард видел белые барашки волн, странных рыб, летающих над поверхностью, словно птицы, держась в кильватерной струе корабля. Придвинувшись вплотную к порту, он разглядел за жерлом орудия темное пятно на поверхности океана, и пришел к выводу, что это «Афины». Болито попытался представить, что происходит сейчас на палубе. Не вызывало сомнения, что приз покинул прежнее место под ветром у своего защитника и пересек его курс, чтобы занять новую позицию между «Горгоной» и берегом, где и находился сейчас.
— Вы видите землю, сэр? — спросил молодой матрос.
Это был располагающего вида молодой парень, приехавший из Девона, чтобы поступить на корабль. За время ночных вахт и изнурительных учений у этой самой пушки он рассказал, что вся его семья работает на местного сквайра. Человека с крутым нравом, вдобавок из тех, кто привык допускать вольности в отношении дочерей своих арендаторов и работников. Больше парень не сказал ничего, но Болито подозревал, что тот устроил сквайру трепку и затем сбежал с целью поступить на корабль, первый попавшийся, чтобы избежать наказания.
— Да, Фэйруэзер, почти, — откликнулся Болито. — Вижу морских птиц. Не удивлюсь, если они прилетели поглазеть на нас!
— Тишина на батарее!
Злость Трегоррена, похоже, оказалась заразительной, распространившись и на офицеров и на матросов. Кто-то вскрикнул, получив удар линьком от командира расчета, а с кормы донесся нечеловеческий вопль Уэлсли: «Записать имя этого человека, я сказал!»
Никто не знал, о ком идет речь или к кому относится приказ, и Болито предположил, что лейтенант всего лишь стремится не попасть Трегоррену под горячую руку. Возникало странное ощущение, что они отрезаны от остальных частей корабля. Встающее солнце окрашивало море пестрой чередой темного и золотого, но небо пока все еще сливалось с горизонтом. Квадратное отверстие пушечного порта, прорезанного в массивной дубовой обшивке порта, выглядит словно живописное полотно, подумал Болито. Но усиливающиеся лучи света, скользя по стволу тридцатидвухфунтового орудия проникали внутрь, и все они, стоящие вокруг, тоже становились частью этой картины. Пушечная палуба приобрела цвета. Впервые проступил темно-красный, в который был окрашен борт и большая часть палубы. Все знали, что это делается с целью скрыть кровь убитых и раненых. Болито посмотрел через покатую палубу на другой борт. Его открытые порты были пока погружены во тьму, разрываемую иногда белыми клочьями пены, залетавшими внутрь от ударившей в корпус волны. Ричард поглядел на Трегоррена, который спокойно беседовал с Джеханом, канониром, ходившим всегда бесшумно благодаря войлочным тапочкам, которые он одевал во избежание возникновения искр во время работы в своей любимой крюйт-камере. Канонир спустился в ближайший люк, охраняемый морским пехотинцем. Интересно, приходила ли Дансеру в голову мысль, какая жуткая масса пороха находится во время боя прямо у них под ногами?
Когда первые лучи солнца разлились по воде и проникли сквозь открытые порты, по палубе прокатился общий вздох. Ухватившись за брюк, Болито наблюдал, как горизонт приобретает четкие и ясные очертания. Земля.
— Это Африка? — возбужденно спросил Фэйруэзер.
Командир расчета ухмыльнулся, обнажив неровные зубы.
— Какая тебе разница где ты, парень. Главное, что наша старушка Фрида здесь, и кормят на ней неплохо! Вот и все, что тебе нужно знать!
Сверху по трапу сбежал мичман, разыскивая Трегоррена.
— Наилучшие пожелания от мистера Верлинга, сэр. — Мичмана звали Нибб, он был почти такой же маленький, как Иден, да и старше разве что на несколько месяцев. — Заряжать пока не надо.
— Что там происходит? — рявкнул Трегоррен.
Нибб заморгал, ища взглядом товарищей.
— С грот-мачты доложили, что за мысом на якоре стоят два судна, сэр.
Понимая, что все эти темные фигуры ловят каждое его слово в надежде узнать, что происходит в другом мире, называемом верхней палубой, мичман почувствовал себя увереннее.
— Капитан приказал баркентине прибавить парусов и идти на разведку, сэр.
— Мне знакомы эти воды, ребята, — пояснил расчету командир орудия, возле которого стоял Болито. — Кругом мели и рифы. Нашему капитану стоит выставить на русленях двух хороших лотовых, чтобы постоянно делать промеры. Тут к берегу иначе, как наощупь, не подойдешь.
Болито не слушал. Он думал о брошенной баркентине, о мертвеце в ее каюте. Ему пришла в голову мысль, что плохое настроение Трегоррена проистекает из того, что его не назначили командиром «Афин». Вместо Трегоррена этот пост получил третий лейтенант, стоящий непосредственно над Трегорреном по старшинству. Помощником стал Гренфелл, старший по выслуге из мичманов. Если все пройдет хорошо, этот небольшой, но важный эпизод сыграет значительную роль в карьерном росте мичмана. Болито был рад за него, хотя слегка завидовал полученной им свободе. Гренфелл хорошо к нему относился, и в целом радушно принял новичков. Нередко встречалось, что мичманы в положении Гренфелла вели себя как мелкие тираны. Нибб говорил про два корабля, стоящих на якоре. Пираты или работорговцы? И те и другие будут неприятно удивлены появлением «Горгоны».
Сверху донесся топот ног и скрип блоков — это брасопили реи. Корабль менял курс. Болито отошел от борта и ухватился руками за большой шпиль, используемый для поднятия тяжелых элементов рангоута или шлюпок. До него доносился резкий голос Трегоррена, который что-то говорил Уэлсли и мичману Пирсу. Видимость за открытыми крышками портов другого борта стала гораздо лучше, и на минуту Болито показалось, что это свет сыграл с ним злую шутку: на них наползал берег. Но ведь это невозможно, он только что был с другой стороны! И тут мичман вдруг вспомнил, что капитан говорил про остров. Видимо, это он и есть, и корабль движется по широкой полосе воды между ним и материком. Стоящие на якоре суда находятся, надо думать, прямо по курсу, и не видны ни с одной из двух батарейных палуб.
