Андрей Ветер - Тропа
Но когда Лакоты впервые появились в стране Псалоков, а это было очень-очень давно, то все наши погибли. Тридцать человек из общества Бешеных Псов остались лежать в чужом краю. Тогда многие наши отряды собрались вместе – Сеющие Возле Воды, Разрозненные, Дважды Кипятящие – и отправились в страну Псалоков. Я слышал в детстве от стариков, что был жаркий бой. Наши сумели разгромить целый лагерь Псалоков и очень многих взяли в плен. С тех пор между нами постоянная война…
Да, они были умелыми бойцами, и мы помнили все схватки с ними. Вам, белым людям, это может показаться странным, но мы нередко вели счёт годам именно по важности, которую мы придавали тому или иному военному столкновению с Псалоками. То лето осталось в нашей памяти, как Год-Когда-Клюв-Храбро-Зарубил-Военного-Вождя-Псалоков. У других родовых групп шло своё исчисление времени, они праздновали свои победы и оплакивали свои потери. Но случались события, важные для всего нашего народа, для всех Лакотов. Тогда в календарь племени попадали гораздо более серьёзные случаи. Так появился Год-Когда-Множество-Людей-Скончалось-В-Судорогах, или Зима-Когда-Звёзды-Падали, или Зима-Когда-Уничтожена-Деревня-Змей. Это запомнилось многим, это потрясло многих.
Сегодня вокруг меня ничего не происходит. Один за другим умирают те, с кем я провёл долгую жизнь, и я должен класть их в землю, как мне велят белые начальники в агентстве. Я не могу положить умерших высоко на помост, чтобы ветер, солнце и дождь превратили мёртвую плоть в ничто. И меня тоже, когда в последний раз закроются мои полуслепые глаза, заколотят в деревянный ящик, опустят в яму и придавят камнем. И я не могу ничего поделать. Я стар и слаб. Но раньше меня наполняла сила. Я готов был драться без отдыха.
В день смерти Клюва нас всех охватила печаль, сердца наши сжимались от отчаяния.
Клюв был наставником многих юношей нашего отряда, поэтому они упрямо твердили, чтобы мы везли тело погибшего к нашей деревне. Если бы Клюв скончался в лагере, то родственники обязательно облачили бы его в богато расшитую рубаху, завернули бы в шкуры и подвесили бы на высоких шестах. Но погибших в сражении, если путь домой не близок, принято хоронить там, где они умерли. Поэтому Хромой Волк и Красная Куница, как самые старшие среди нас, приняли решение оставить его здесь. Мы лишь перевезли его тело к крутому склону лесистой горы и там соорудили небольшой настил из веток, закрепив его на раскидистом дереве, которое нависало могучим стволом над каменистой лощиной. Мы густо выкрасили лицо и руки Клюва красной охрой. На помосте по обе стороны тела уложили всё его оружие. Щит закрепили около головы. У основания дерева мы установили небольшой навес, под которым могли бы устроиться родственники, когда приедут оплакивать его. После этого мы перерезали горло коню, на котором Клюв сидел во время боя, и положили его на землю под самым помостом. Я зачерпнул набежавшей крови и обмазал ею корни дерева. Три Пальца насыпал вокруг дерева табак.
Затем мы уехали. Самым последним двигался Смеётся-Молча и приглядывал за Синей Рукой, которого мы уложили на волокуши, так как во время боя пуля пробила ему бедро.
Два раза поднималось после этого солнце, и вдруг мы увидели большую повозку с двумя белыми людьми, которые сидели на ней, высоко взобравшись на какие-то мешки и ящики. Те немногие Бледнолицые, что появлялись в наших краях, обычно пользовались вьючными лошадьми. А повозка была для нас невидалью.
Да, мы редко встречали Светлоглазых в те годы. Мы больше слышали о них. Но один раз я видел белых торговцев, когда ездил на юг к нашим родственникам, которые кочевали в районе Реки Раковин. Там, где её воды вливались в Бурную Реку, стояла бревенчатая крепость, куда Лакоты приезжали иногда торговать.
Теперь люди с белой кожей появились в нашей стране. Мы удивились, увидев тех двоих. Кровь сразу вскипела в нас. Нам никогда ещё не доводилось сражаться с белыми людьми, потому что они не мешали нам. Но в этот раз мы схватились за луки и дубинки. Мы жаждали мести. Клюв запретил нам драться с теми Псалоками, но никто не сказал, что мы не могли убить Светлоглазых.
Мои друзья распаляли себя громкими криками и заставляли коней вертеться на месте, передавая им своё возбуждение. Хромой Волк воздел руки к плывущим над нами облакам и затянул песню храброго.
Я вскинул ладонь к длинным клыкам моей медвежьей маски и проткнул ими кожу на тыльной стороне руки.
– О, брат мой Медведь, сделай так, чтобы летящее железо Светлоглазых не причинило нам вреда. Мы потеряли хорошего человека. Мы уже не сможем называться победителями, когда возвратимся в деревню. Помоги нам, брат мой! – такие слова говорил я, пока медвежьи клыки распарывали мне руку.
Тут вперёд бросился Три Пальца. Он низко пригнулся к шее своей лошади, и белые люди не могли попасть в него. Но они сразу застрелили его пони. Мне казалось, что они не хотели воевать, они смотрелись растерянными. Один из них носил высокую шляпу с длинной красивой лентой позади, он что-то кричал нам. Но мы уже начали бой. Мы уже летели бок о бок с Духом Смерти.
Красная Куница заехал со стороны и тремя стрелами убил человека в высокой шляпе. Второй Бледнолицый в это время что-то делал со своим оружием. Я остановился прямо перед ним и уже натянул тетиву, но белого человека внезапно загородила чёрная рогатая тень Медвежьего Быка.
– Остановись! Ты должен спасти этого Светлоглазого! – крикнул мне мой покровитель.
ЧУЖАК
Ближайший к фургону всадник был облачён в перьевой головной убор, похожий на колышущуюся корону. Надетый на руку круглый щит был с красной окантовкой из купленного или украденного где-то сукна и трепетал привязанными к нему орлиными перьями. Рядом с ним скакал индеец, поверх головы которого лежала медвежья морда, и клыки её нависали прямо над глазами дикаря. Следом за ними разворачивались веером другие длинноволосые наездники. Рэндал Скотт успел заметить, что у некоторых с плеч на грудь спускались лисьи шкуры, лапки которых были ярко разукрашены, а на лисьих мордочках болтались пучки вороньих перьев.
– Не стреляй! – крикнул Кейт Мэлбрэд, быстро взглянув на Рэндала, и вскинул обе руки вверх, показывая краснокожим пустые ладони. – Это Воины Лисицы [viii], с ними лучше по-хорошему…
В тот же миг с пугающим свистом над самой головой Рэндала проскользнули две стрелы. Через секунду ещё одна гулко воткнулась в борт фургона. Краем глаза Скотт заметил, как она мелко задрожала оперением, впившись острым наконечником в пыльную доску. Намерения дикарей не оставляли сомнений, равно как и времени на раздумывание. И Рэндал выстрелил в самого близкого всадника, который свесился на бок своей гривастой размалёванной кобылки, прячась от пуль. Лошадь кувыркнулась, вытянув при падении шею и сломав её, издала жуткий храп и забила ногами по воздуху. В густых клубах жёлтой пыли от брыкающейся лошади проворно отскочил на четвереньках индеец, роняя на бегу перьевой убор.
