Илья Маслов - Дети Русколани
Раб невесело улыбнулся:
-Потому что если меня увидят говорящим с вами и донесут хозяину, я не доживу до рассвета.
-Зачем же ты рискуешь своей жизнью, чтобы известить нас?
-Потому, что этой войны ждет не только Хейд. О ней мечтают и люди Заката!
Как преобразился при этих словах тощий и болезненный раб! Его глаза загорелись, он распрямился и сжал правую руку в кулак:
-На Закате еще есть люди, которые не забыли, что их праотцы были некогда свободными людьми! И если вы придете, чтобы уничтожить Хейда, мы будем сражаться рядом с вами. Только придите… Только придите…
У раба перехватило дыхание, словно от слез: видимо, он давно мечтал сказать эти слова. И даже возможная казнь не страшила его более – он выполнил свой долг. Ярополк положил тяжелую, мускулистую руку на его плечо:
-Если Хейд сунется к нам – он найдет здесь смерть. А наша война будет войной и за вашу свободу, братья!
Да, на Закате еще были те, кто не желал мириться с тиранией Хейда. Тщетно графы – наместники пытались искоренить малейший очаг непокорства: угли продолжали тлеть веками. И конца этому не предвиделось…
Только после гибели царя венетам Светозара повелитель Заката некоторое время наслаждался абсолютной властью. А затем все началось опять: люди, не смирившиеся со своим рабским положением, объединялись и начинали по мере сил бороться за свободу. В первую очередь это была молодежь, свободная от предрассудков и догматов, которые сковывали старшие поколения. Сначала такие люди действовали открыто, что было только на руку Хейду: в знак готовности стоять до конца они наголо обривали голову, как делали это древние варвары перед боем, и носили в качестве оберегов различные символы вроде коловратов, скрещенных мечей и крестов в круге. Свою лепту вносили и барды, скальды, менестрели – потому что настоящее искусство не терпит рабства. Иные из них в своем презрении к опасностям даже по трое – по четверо разъезжали по Закатным Землям и на площадях городов пели возмутительные бунтарские песни, как некогда делал это знаменитый соратник Светозара – Вальгаст. И гибли, разумеется, потому что Хейд отдал приказ казнить всех, кто так или иначе похож на бунтовщика. За каждого убитого вампира вырезали целые семьи.
И тогда, в самый, казалось бы, безнадежный час, на руинах блестящих цивилизаций Заката, подмятых Империей Хейда, был создан «Волчий Орден», возродивший давние традиции Воинов Света и Небесных Мстителей. Люди, готовые посвятить себя борьбе за свободу, проходили многочисленные испытания, чтобы доказать, что они пригодны для нее. А Посвященные Ордена и вовсе ничем не отличались от окружавших их вилленов, горожан, рабов – разве что в сторону большего усердия в услужении господам. Однако время от времени они сбрасывали маски – и тогда на улицах и дорогах находили трупы вампиров, а замки графов охватывало пламя. Рассказывали, и это вполне походило на правду, что однажды воин «Волчьего Ордена», настигнутый карателями Хейда, при помощи двух кинжалов уложил пятерых преследователей, а затем сам закололся. Подобно былым Небесным Мстителям, это были молчаливые, вечно задумчивые люди, не любившие суеты и беспорядка, но волшебно преображавшиеся в схватке. Они глубоко презирали как тупых вилленов, так и любителей поговорить о «свободе» и поругать Хейда. Надо сказать, что он сам очень активно поддерживал таких пустобрехов – «борцов», запрещал их трогать, чтобы через них выходить на людей, которые действительно были врагами его Империи. Так на Закате появилась могущественная сила, которая в перспективе вполне могла оспорить власть Хейда. Впрочем, повелитель вампиров успокаивал себя тем, что когда «Волчий Орден» будет разрастаться, ему так или иначе придется нарушить конспирацию.
Даже разделение народов Заката по верам не помогло Хейду! Если язычники рвались в бой, чтобы отомстить за поражения Предков и возродить былое величие своих Богов, то верующие в Небесного Господина всех течений и толков призывали восстать против «безбожной» власти и наконец-то построить общество, живущее по высшим законам, в облике которого все чаще также проступали черты былых языческих держав.
И, как и прежде, повелителю вампиров оставалось только обратиться к древней магии, к пришедшему из тьмы веков назад знанию о Ночной Стороне Природы…
Он шел сквозь лес, залитый светом полной луны, вновь, как когда-то – в полном одиночестве. Впрочем, ему ли, сыну Ночи и ее воину, было бояться кого-то здесь, в этом царстве теней? Но сомнения и беспокойство не уходили – потому, что великий завоеватель ожидал встречи с тем, кто неизмеримо могущественнее и древнее его самого.
Вот и она – та поляна, затерянная в глухой чаще. На месте этих лесов много тысяч лет назад были цветущие города великих рас… Зубцы обломанных колонн, некогда образовывавших четкий круг наподобии кромлеха, тоскливо высились над грудами камней и чахлыми кустарниками, гнездившимися в трещинах древней кладки. Казалось, что луна остановилась точно над руинами, и туман медленно наползал на них с болот вокруг – мертвых, гнилых топей, непроходимых для человека.
Хейд немного постоял на месте и громко крикнул в кладбищенскую тишину вокруг колонн:
-Каин!
Он не успел заметить, как на противоположной стороне поляны, между двумя каменными столбами, появилась окутанная туманом фигура в черном:
-Кто смеет нарушать мое одиночество?
-Хейд, Повелитель Заката!
-Вот как? – в голосе явно слышалась насмешка.
Обитатель древних руин медленно пошел навстречу Хейду. Длинный черный плащ, как у самого завоевателя, скрывал всю его фигуру, оставляя открытой только голову, и струйки тумана извивались вокруг идущего. Строгое, бледное лицо несло отпечаток мудрости и аристократизма, а небольшая примесь семитических черт придавала ему жестокое и презрительное выражение. Длинные, прямые черные волосы падали на плечи и скрывались под плащом и откинутым капюшоном. А глаза… глаза были копией глаз самого Хейда. Вот только вместо презрения в них читалась великая усталость.
Наконец, он остановился и стал молча разглядывать Хейда. Повелителю вампиров тишина показалась тягостной, и он продолжил:
-В одной из древних рукописей я нашел указания, как найти твое убежище здесь, в горах Залесья, Каин. Ты – самый древний из всех, кто принадлежит к нашей расе! Я знаю, что некогда ты, как и я, был правителем и полководцем, мечтавшим покорить весь мир. Расскажи же мне о судьбе своей державы, о своей жизни, чтобы я не повторил твоих ошибок!
Некоторое время Каин ничего не отвечал, продолжая разглядывать Хейда, а затем заговорил:
