Георг Борн - Анна Австрийская, или три мушкетера королевы. Том 2
— Вы можете входить без доклада, — сказал кардинал, очень благосклонно поклонившись папе Калебассе.
VI. МУШКЕТЕРЫ КОРОЛЕВЫ
Людовик и Анна Австрийская стали жить мирно. Бурные сцены между ними прекратились, и Ришелье, заметив, что всегда проигрывает, ссоря супругов, оставил их в покое.
Вскоре нам предоставится возможность узнать о новых жертвах его бесконечных интриг…
Королева часто ездила в Сен-Жермен и призналась донне Эстебании, что надеется дать Франции наследника.
Прежде чем продолжить рассказ, вернемся еще раз к тому дню, когда Анна Австрийская, вскоре после дня рождения короля, приняла мушкетеров, чтобы поблагодарить их за благородный поступок.
Эстебания доложила о маркизе и виконте. Анна Австрийская велела принять их.
Когда мушкетеры вошли, королева с приветливой улыбкой вышла к ним навстречу.
— Здравствуйте, господа, — ласково сказала она. — Я рада видеть вас и лично поблагодарить. Вы оказали мне услугу, которой я никогда не забуду. А где же барон де Сент-Аманд и граф Фернезе? Ведь вы всегда были вчетвером?
— Были, ваше величество, — ответил маркиз.
— Что это значит? Неужели кто-нибудь из них умер?
— Нет, ваше величество. Граф Фернезе ушел из полка и поступил в духовное звание.
— Он расстался с вами?
— Нет, ваше величество, большая часть благодарности, которой вы нас удостаиваете, принадлежит графу Фернезе, — Канонику, как мы его раньше звали.
— Так он еще в Париже?
— Точно так, ваше величество, — ведь он помог виконту уехать из Лондона.
— Расскажите нам, виконт, как вам удалось разыграть двойную роль. Вы были под арестом в своей комнате, вас, разумеется, хорошо стерегли, а вы, между тем, съездили в Лондон. Но прежде всего скажите, где третий мушкетер?
— Барон де Сент-Аманд получил несколько ран и не в состоянии еще выходить из комнаты, — ответил беарнец. — Он пожертвовал собой, чтобы непременно дать мне возможность скорее уехать.
— Должна признаться, господа, что вы один другого преданнее и благороднее. Так что же, барон в опасности?
— Теперь опасность прошла, — ответил маркиз, — за ним хорошо ухаживают и он так быстро поправляется, что через несколько недель уже сможет встать, я думаю.
— Слава Богу! Расскажите, пожалуйста, виконт, как вам удалось уйти? Меня это очень интересует.
— Мы с помощью Каноника провели кардинала, — ответил, улыбаясь, виконт. — Он посадил меня на пять дней под домашний арест, но я сам устроил так, чтобы это случилось.
Эстебания тихо засмеялась.
— Знаю об этом, виконт, — перебила его королева, — рассказывайте дальше.
— Когда потребовалось уехать из Парижа, я завернул охапку соломы в снятый мундир, надел на него мушкетерскую шляпу и посадил эту фигуру спиной к дверям. С улицы всякий подумал бы, что это сижу я, задумавшись, у окна. Посланный кардинала, тихонько пришедший удостовериться все ли в порядке, ушел в полной уверенности, что я на месте.
— А вы, между тем, с товарищами уже ехали в Англию. Но ведь у вас, виконт, была, кажется, и другая еще цель, не так ли?
— Да, ваше величество, кроме герцога Бекингема, я перед отъездом из Лондона был у госпожи Марвилье.
— Да, да! Так звали даму, желавшую завлечь в свои сети нашу милую герцогиню де Шеврез.
— После прежнего моего разговора с госпожой" де Марвилье, я считал своим долгом побывать у нее.
— Чтобы заключить с ней союз? — спросила Анна.
— Чтобы отнять у нее всякую надежду на возможность чего-нибудь подобного, — серьезно ответил Этьен.
— Я слышала, вы любите эту даму?
— Да, я любил мадам де Марвилье, пока не знал ее подпольных планов и не понимал смысла ее слов.
— И теперь считаете своим долгом, виконт, открыто объявить себя ее противником! Это очень хорошо, как все, что вы делаете, господа. Как мадам де Марвилье приняла ваши слова?
— Она очень удивилась, увидев меня. Я был у нее недолго, товарищи с нетерпением ждали меня недалеко от ее дома.
— Шкатулка, которую вам должен был дать герцог, была уже у вас?
— Барон спрятал ее под плащом.
— Перескажите нам ваш разговор с этой дамой, виконт. Мы слушаем вас с большим интересом.
— Мадам де Марвилье не могла скрыть изумления и, видимо, не слишком обрадовалась моему визиту. — Как, виконт, — вскричала она, слегка побледнев, — вы в Лондоне? — Я вас предупреждал о своем приезде, — ответил я. — Ко мне ли, собственно, относится ваше посещение? — спросила мадам де Марвилье со злой, иронической улыбкой. — В настоящую минуту только к вам, а если я рано явился, слишком рано и неожиданно, так припишите это безотлагательному делу, по которому я сюда приехал. — Какое же это дело? — Предложить вам быть моей союзницей, разумеется, — ответил я, любезно поклонившись. Мадам де Марвилье пристально взглянула на меня, и лицо ее приняло выражение глубокой ненависти. Она, видимо, догадалась, что я хотел ей сказать. — Я больше не желаю входить с вами в соглашение, господин виконт, — сказала она ледяным тоном и хотела уйти. Я ее удержал. — Позвольте предупредить вас, милостивая государыня. Вы хотите под каким-нибудь предлогом удержать меня возле себя, в Лондоне, но для меня это невозможно, меня отзывают мои прямые обязанности. Мне удалось разрушить в самом начале ваши нечестивые замыслы. Мадам де Марвилье гордо, с невероятной злобой, вскинула голову. — Позвольте, мы сейчас закончим, — прибавил я. — С вас сорвали маску раньше, чем вы думали. Мы больше никогда не увидимся, надеюсь, для вас же будет лучше, если вы не сочтете нужным еще раз когда-нибудь осчастливить Францию своим посещением. Я поклонился и ушел.
— Кажется, ясно сказано, — заметила королева, — и совершенно верно.
— Через час мы уже уехали из Лондона, в полночь я сел на корабль, чтобы ехать во Францию, а двое моих товарищей остались в Дувре. Там и ранили барона трое гвардейцев кардинала.
— Мне говорили, что вы у них в долгу не остались.
— Новые красные гвардейцы, кажется, поставили себе задачей, — вмешался маркиз, — везде становиться поперек дороги мушкетерам, подзадоривать их и поднимать тревогу, как только они возьмутся за шпаги.
— До сих пор мушкетеры всегда оставались в таких случаях победителями, — сказала королева. — В благодарность за преданность, которую мне постоянно доказывали вы и ваш товарищ, все вы трое будете отныне носить титул мушкетеров королевы. Он будет вашим почетным титулом, я сама попрошу об этом короля сегодня вечером.
— Благодарим ваше величество за высокую милость, — сказали молодые люди, опустившись перед Анной Австрийской на одно колено, — мы всегда готовы отдать жизнь за нашу королеву и постараемся заслужить почетное звание, полученное нами в этот незабвенный час.
