Амеде Ашар - Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему
Рено, Вольрас, Сан-Паер, Коллонж, Арранд вместе с другими драгунами вошли в дом и окружили Армана-Луи.
— Сеньоры, — обратился к ним де ла Герш, — вот человек, посланный нашим противником, Жаном де Вертом, чтобы предложить нам условия капитуляции.
— Неужели у нас уже нет шпаг? Неужто у нас кончились пули и порох? — воскликнул Рено.
— Я вам клянусь, месье, — прибавил Коллонж, — многие из нас того же мнения. Переубедите нас!
Офицер продолжил начатый разговор:
— Барон послал меня, чтобы спасти вас. Его условия таковы, что вы можете принять их, ничего не теряя.
— Мы не думаем, что все так просто, месье. Однако, продолжайте, мы вас слушаем.
— В настоящий момент деревня и её окрестности заняты нашими людьми, но вы сможете спокойно уйти, куда захотите.
— Не выплатив выкупа и имея возможность возвратиться в шведский лагерь? — уточнил Рено.
— Все дороги будут открыты перед вами, и вы не заплатите никакого выкупа.
— Продолжайте, месье, — попросил де ла Герш.
Военная честь вам будет возвращена и вы сохраните вашу отряд и ваших лошадей.
— И знамена тоже?
— Знамена обязательно!
— Все это похоже на сказку! — воскликнул Коллонж.
— Если я вас правильно понял, мы сможем вернуться к себе, да ещё и без потерь? Это нам вполне подходит. Вот уже три или четыре дня мы только и мечтаем об этом.
— Нет ли ещё одного маленького условия, о котором вы не упомянули? — спросил Рено.
— Да, сеньоры, оно есть, и это последнее, о чем мне нужно сказать вам; но хорошо подумайте, прежде, чем мне отказать, иначе другого выхода для вас не будет.
— Вот это то, что не сулит нам ничего хорошего, — вздохнул Коллонж.
— С вами находятся две женщины, мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан…
— Вот в чем дело, — подумал де ла Герш.
— Охрана этих женщин поручена барону Жану де Верту, он должен их проводить к герцогу Фринланду, у которого, как вы знаете, их похитили.
— Итак, вы предлагаете нам отдать Жану де Верту двух женщин, наших подруг и покровительниц? — ответил Сан-Паер с оттенком пренебрежения в голосе.
— У них есть друзья в Вене и Мюнхене, — продолжал тем временем парламентарий. — Они ожидают их при дворе, уверяю вас, девушки не о чем не пожалеют.
— И вы предполагаете, что мы согласимся на эти условия? Продать двух бедных женщин? — воскликнул Коллонж.
— Успокойся! — перебил его Рено, сжимая руку.
Лицо Шофонтена пылало яростью. Он хотел заговорить, но де ла Герш жестом остановил его и, повернувшись к баварскому офицеру, дал понять, что совещание окончено.
— Мы должны посоветоваться, — обратился он к нему, — вы свободны. Через четверть часа я вам передам наш ответ.
— Посоветоваться! — вскричал Сан-Паер, когда драгуны остались одни. — Посоветоваться?.. О чем это?
— Речь идет о деле, которое касается лично меня и Шофонтена, — начал де ла Герш, — и, если я соглашусь на предложения барона, то вы должны знать все условия. Господин де Шофонтен тоже такого же мнения.
— Да, это так, — подтвердил Рено.
— Мы окружены со всех сторон, — продолжал Арман-Луи, — силы врага намного превосходят наши. Если мы отвергнем предложение Жана де Верта, пройдет несколько дней и, скорее всего, он победит нас. Вы представляете, что нас ждет?
— Смерть, не правда ли? — сказал Сан-Паер.
— Разве это обстоятельство может нас остановить? — воскликнул Вольрас.
— О чем может мечтать доблестный воин, как не о том, чтобы умереть от удара шпаги, — добавил Коллонж.
— И потом, кто знает, суждено нам жить или умереть? — продолжил Арранд.
— Не надо слов «кто знает?» — подхватил де ла Герш, — мужчины вроде нас давно привыкли к войне и никакие преграды их не увидят! Иди сюда, Магнус, скажи, что ты думаешь об этом. Считаешь ли ты, что мужество в безнадежных обстоятельствах может нас спасти?
— Нет, — отвечал Магнус с серьезным видом, — я говорю сейчас с воинами, они должны знать правду. Только божья рука сможет вытянуть нас отсюда. Если вы захотите идти до конца, придется принести в жертву ваши жизни. В последний час вы можете собраться с силами и дать врагу бой. Это единственный выход для благородных воинов. Немногие из вас смогут поведать кому-либо об этой истории. Но иного выхода нет!
— Вы слышите, сеньоры! — повторил де де ла Герш. — Смерть повсюду, вы можете её избежать.
— А вы? — воскликнул Коллонж.
— О, Шофонтен и я, — продолжал Арман-Луи, — мы связаны друг с другом до конца. Мы возвратимся с Адриен и Дианой или не возвратимся вообще!
— Тогда, месье граф, не настаивайте более. Ваша доля — это наша, — горячо заговорил Коллонж. — Я клянусь, что все остальные вам скажут то же самое. Когда мы отправились в Драшенфельд, все знали о предстоящих опасностях. Час настоящих испытаний настал, и мы с честью их перенесем!
— Да! Да, все! — послышалось со всех сторон.
— Итак, сеньоры, правильно ли я вас понял, что предложение Жана де Верта, в котором он дарует вам жизнь, вам не подходит?
— Нет! Нет!
Арман-Луи повернулся к Магнусу:
— Пойдите и приведите посланца барона сюда, — приказал он.
Гугеноты, столпившиеся вокруг де ла Герша, пожимали ему руки и обнимали его. Лица солдат светились энтузиазмом. Появился посланец барона.
— Совещание окончено, месье, — обратился к нему Арман-Луи. — Я обещал вам, что через четверть часа мы дадим вам наш ответ: отправляйтесь и доложите Жану де Верту, что мы будем драться до последней капли крови.
Офицер окинул взглядом собравшихся:
— Это беспримерная храбрость, я восхищен вами. Если в шведской армии много таких солдат — она непобедима!
Вид людей, окружавших его говорил о том, что настаивать было ни к чему. Парламентеру развязали глаза и проводили на окраину деревни, где его ожидал трубач с белым флагом.
— Сеньоры, к оружию! — скомандовал Арман-Луи, — и пусть все, что нас разделяло когда-либо, исчезнет; быть может мы больше не увидимся!
Драгуны выровняли ряды, воцарилась тишина.
— Итак, мы готовы! — воскликнул Коллонж, бледный от волнения, и первым вытащил шпагу.
Через мгновение выстрелы загремели по обе стороны деревни.
27. Голос пушек
В то время, как после переговоров возобновились военные действия, Адриен и Диана находились в одном из домиков деревни. Г-н де ла Герш поместил их туда, так как домик, невысокий и толстостенный, казался прочным как камень.
Девушки ждали и молились, не переставая. В доме также находился старый охотник, сидевший у постели ребенка, которого одолевала лихорадка. Превозмогая усталость, мужчина поднялся и, глядя на них глазами, в которых была усталость, заговорил:
