Уилбур Смит - Неукротимый, как море
— Жюль… — выдохнул Николас.
Жюль заставлял «Ведьму» выкладываться так, как на это способен только капитан буксира, которому надо обогнать бурю.
В горле Николаса встал комок, жгучие слезы облегчения и благодарности слепили глаза — потому что в эту минуту, по левому борту от Левуазана, едва ли в одном кабельтовом от кормы «Морской ведьмы», из штормовой стены вылетел «Колдун», не уступавший своему собрату ни в скорости, ни в решимости.
— Дэвид! — воскликнул Николас. — И ты тоже…
Лишь сейчас он сообразил, что оба буксира наверняка держали радарный контакт на протяжении диких часов урагана, следили за танкером-инвалидом, чтобы ринуться к нему при первой возможности.
Поверх воя и треска помех из динамиков громыхнул голос Левуазана. «Морская ведьма» была близко, на расстоянии прямой видимости, и потому атмосферный шум не мог подавить четкий и ясный радиоконтакт.
— «Золотой рассвет», на связи «Морская ведьма». Повторяю, «Золотой рассвет»…
Николас бросился в радиорубку и схватил микрофон.
— Жюль! — Он не потерял ни секунды на приветствия или поздравления. — Отводим гондолы в сторону, корпус бросаем как есть. Ты понял?
— Понял! Забираем гондолы! — немедленно ответил тот.
Мозг Николаса вновь был свежим и бодрым. В голове появилась картинка, как именно следует проделать маневр.
— Первым подходит «Колдун», берет гондолы левого борта — караваном.
В караванном строю резервуары буксируются как бусины на нитке, они были спроектированы именно для этого.
— Потом твоя очередь, забираешь с правого борта…
— Ты обязан спасти корпус! — Дункан до сих пор пытался стряхнуть матросов. — Будь ты проклят, Берг! Я не дам меня погубить!
Николас, пропуская мимо ушей бредовые выкрики, закончил раздавать распоряжения обоим капитанам. Потом бросил микрофон и схватил Дункана за плечи. Возникало впечатление, что Ник обладал сверхъестественной силой: он тряс взрослого мужчину, как ребенка, так что голова Дункана моталась из стороны в сторону, а во рту клацали зубы.
— Идиот! — кричал Ник ему в лицо. — Ты что, не понимаешь, что через несколько минут вернется шторм?! — Он отшвырнул Дункана, и тот упал в объятия матросов, которые тут же оттащили его к обзорным окнам, выходившим на главную палубу. — Вот, смотри! Монстр, которого ты соорудил, разваливается! С ним кончено! Гребного винта нет, несущий остов переломлен, надстройка свалится за борт, едва ударит шторм!
Схватив Дункана за шиворот, он развернул его к себе лицом. Их глаза разделял какой-то дюйм.
— Все, Дункан. Нам повезет, если сумеем унести ноги. А на спасение карго так и вовсе нужна неимоверная удача.
— Но ты не понимаешь… Мы обязаны сохранить корпус… Ведь без него… — Дункан вновь начал барахтаться. Да, он был сильным человеком, накачивал себя злостью и через пару минут станет просто опасен — а времени нет, вот уже и «Колдун» подваливает к левому борту, чтобы принять гондолы.
— Я не дам тебе… — Дункан вывернулся из хватки Николаса, в его глазах горел огонь безумства.
Ник сделал пируэт, вставая на мыски и отводя плечо в попытке врезать Дункану по нижней челюсти, между мочкой уха и мокрым плотным клином рыжих бакенбард. Но тот отдернул голову, удар пришелся вскользь по виску — и в этот миг «Золотой рассвет» качнулся в обратную сторону, работая против равновесия Николаса.
Он упал спиной на пульт управления, и Дункан, в два прыжка сократив дистанцию, выбросил правую ногу, словно хотел забить гол — но целился при этом Николасу в низ живота.
— Убью! — раздался дикий вопль, и Ник еле успел вскинуть колено, заваливаясь при этом на бок, чтобы защитить пах. Ботинок Дункана угодил ему в бедро. Тело пронзила игла сумасшедшей боли, нога онемела, но Ник нашел в себе силы оттолкнуться от пульта и с разворота впечатал хук правой под ребра врага — воздух с шумом вырвался из легких Дункана, и он сложился перочинным ножиком. Николас в движении перенес вес и слева попал в лицо. Раздался звук как от падения спелой дыни на бетонный пол, Дункана отшвырнуло к переборке, и он застрял там на секунду, прихваченный инерцией бортовой качки. Николас не отставал, хотя и пришлось подволакивать поврежденную ногу. Он с придыханием врезал еще два раза — с левой, с правой — короткими жесткими ударами, от которых череп Дункана с треском приложился к стене, а губы и ноздри расцвели алыми розами.
Колени Дункана подкосились, но Ник успел левой рукой вцепиться ему в глотку и теперь не давал упасть, жадно отыскивая в глазах признаки дальнейшего сопротивления, готовясь разить что было сил, — но противник сдался без борьбы.
Николас разжал пальцы, добрался до шкафчика с аварийным сигнальным снаряжением и взял с полки три мини-рации — для себя и для двух матросов.
— Вы знакомы с процедурой расстыковки гондол для караванной буксировки?
— Тренировались… — мрачно ответил один из них.
— Тогда пошли, — скомандовал Ник.
Эту задачу полагалось выполнять доброй дюжине матросов, а выпала она только троим. От Дункана не было никакого толку, поэтому Николас оставил его в насосной на нижней палубе «Золотого рассвета», а сам принялся глушить помпы, перекрывая подачу инертного буферного газа, запирать лючки дыхательных горловин и снимать блокировку гидравлических замков.
Работать приходилось порой по шею в воде, потому что носовую палубу то и дело захлестывали зеленые пенистые потоки. На борт завели основной буксир «Колдуна» и расцепили гидравлические замки, которые держали переднюю гондолу состыкованной с корпусом. Как только Дэвид Аллен начал отводить первый резервуар от танкера, вся троица в громоздких брезентовых робах неуклюже взобралась наверх по разбитому трапу, с трудом переставляя ноги в тяжелых рабочих ботинках. К тому же сильно мешали волны, которые до сих пор пытались подтопить главную палубу.
На кормовой гондоле изнурительную процедуру пришлось повторить по новой, но здесь дело осложнялось тем, что требовалось установить сцепку, которая соединила бы оба резервуара длиной по полмили каждый. Николас по рации координировал действия матросов и Дэвида Аллена, который лично стоял за штурвалом «Колдуна».
Когда буксир наконец взметнул воду обоими винтами и отвалил в сторону от колыхавшегося корпуса, за ним потянулась связка из двух гондол левого борта. Резервуары плыли практически вровень с поверхностью, обладали нулевой парусностью, означая тем самым, что ураганные ветра, которым предстояло задуть вновь, не найдут в них точку приложения силы.
Уцепившись за поручень трапа, Николас потратил пару драгоценных минут, отслеживая ход каравана придирчивым, профессиональным взглядом. Невероятное зрелище: два исполинских глянцевых левиафана, чьи черные спины едва проглядывали в подножиях волн, — и доблестное крохотное суденышко, уводящее их прочь. Гиганты следовали безропотно, и тревога Николаса слегка улеглась. Нет, уверенности не было, так же как и удовлетворения от того, что часть задачи решена, поскольку им еще предстояло прорваться сквозь ураган, — но по крайней мере появилась хоть какая-то надежда.
