Генри Райдер Хаггард - Собрание сочинений в 10 томах. Том 9
— Куда ни взглянешь, кругом одни только опасности и затруднения. Что ты на это скажешь, Бенита? — спросил ее отец.
Бенита задумалась. Ей хотелось избавиться от Джейкоба Мейера, которого она не любила и боялась; для этого она была готова пойти на многое. С другой стороны, ее отец был измучен и нуждался в отдыхе. Для него было бы большим разочарованием уйти от цели в последнюю минуту. К тому же, что можно было сделать, не имея ни волов, ни людей? Наконец, какой-то внутренний голос, тот самый голос, который побудил ее ехать, теперь удерживал ее в Бамбатсе.
— Дорогой отец, — сказала она, — я тебе очень благодарна за заботу обо мне, но, насколько мне кажется, мы подвергнемся большему риску, уехав отсюда, чем оставшись здесь. Я хотела ехать, несмотря на твои предостережения, теперь же я намерена использовать обстоятельства и надеюсь, что Бог убережет нас от опасностей. Я уверена, что макаланга смогут удержаться в такой крепости, как эта, имея в руках наши ружья.
— Я сильно на это надеюсь, — отвечал ее отец, — хотя они и очень трусливый народ. Весьма вероятно, что было бы лучше вовсе не приезжать сюда, и все же я, как и ты, думаю, что для нас правильнее всего остаться здесь, положившись во всем на Бога.
Глава X. Вершина горы
Если наши путешественники рассчитывали, что им удастся в тот же день попасть в священное место на вершине горы, то им суждено было испытать разочарование. В действительности весь остаток дня ушел на распаковку ружей и боеприпасов, а также на обучение нескольких предводителей макаланга наиболее простым приемам в обращении с оружием, о чем у них были самые смутные представления. Остальные макаланга привели тем временем своих жен и детей, а также овец и коз и незначительное количество оставшегося у них крупного рогатого скота за наружную стену старинной крепости и занялись заделыванием при помощи камней отверстия, служившего воротами. Для выхода из крепости у них осталась незаметная тропинка со стороны реки, которую можно было отрезать в любой момент. Несколько человек были отправлены в качестве лазутчиков, чтобы по возможности узнать, где находится войско матабеле.
Не оставалось никаких сомнений, что это войско существовало, так как одна из женщин, последовавшая за раненым Мадуной и его товарищем, видела, как их встретил в трех милях от Бамбатсе небольшой отряд матабеле, скрывавшихся в кустах. По ее словам, эти люди тотчас сделали носилки и унесли раненых; куда — она не могла сказать, потому что не решилась идти дальше.
Бенита провела эту ночь в «доме гостей», оказавшемся такой же хижиной, как и все прочие, только несколько больших размеров. Мейер и Клиффорд ночевали в фургоне на дворе. Девушка так утомилась, что долго не могла заснуть. Ее мысль продолжала работать, постоянно возвращаясь к событиям минувшего дня. Ей вспоминались относившиеся к ней странные слова старого мистика Молимо, появление гонцов и все, что последовало потом, наконец, ужасная смерть посланца, которого убил Джейкоб Мейер. Вся эта сцена стояла перед ее глазами, и она снова и снова перебирала в уме мельчайшие ее подробности. Она видела, как изменилось равнодушное лицо Мейера, как только чернокожий начал оскорблять ее и угрожать ей. Видела быстрое, как молния, движение его руки, блеснувший огонек, выстрел, переход от жизни к смерти и жестокий смех убийцы. Джейкоб Мейер становился положительно страшен, когда разыгрывались его страсти!
Но что же их пробудило? Она ни минуты не сомневалась, что эти чувства были вызваны ею самой, а никак не простым рыцарством по отношению к женщине. Если бы он даже и был способен на подобные рыцарские чувства, он никогда не стал бы подвергать себя риску, связанному с жестокой расправой над вестником. Нет, причина всего этого лежала гораздо глубже Он никогда ей ничего не говорил, но внутреннее чутье уже давно предостерегало Бениту, угадавшую его мысли, в которых она теперь уже не сомневалась. Сознание этого было ужасно — хуже, чем все прочие опасности, вместе взятые! У нее, правда, был защитник в лице ее отца, но в последнее время он стал часто болеть, его возраст, а также утомительные путешествия и постоянные тревоги начали сказываться на его здоровье. Если бы с ним что-нибудь случилось, если бы он вдруг умер, каким ужасным сделалось бы ее положение вдали от всякой помощи, среди дикарей и в обществе Джейкоба Мейера!
О! Если бы не страшное кораблекрушение, ее жизнь сложилась бы совершенно иначе! Между тем только мысль о кораблекрушении и о человеке, которого она тогда потеряла, побудила ее отправиться в это рискованное путешествие, в надежде отвлечься от терзавших ее мыслей, найти здесь забвение неизбывного горя. Теперь ей приходилось терпеть последствия этого шага. Но у нее все же оставался Бог, на которого она по-прежнему надеялась. Притом, если бы ей и пришлось умереть, — разве это имело значение?
Но ведь старый Молимо предсказал Бените, что ей не грозит смерть, что она найдет здесь и счастье, и успокоение вне могилы. Он говорил об этом так, словно ему было известно о ее горе, да и в случае с гонцами матабеле он выказал себя пророком, наделенным страшной властью. В то же время в глубине ее души по-прежнему жила уверенность, которой она не умела себе объяснить, что слова старого духовидца окажутся правдой и что она каким-то странным, неожиданным образом получит утешение.
Немного успокоенная этим предчувствием, Бенита наконец заснула.
Выйдя из хижины на следующее утро, Бенита увидела отца, весело сообщившего ей, что о матабеле больше ничего не слышно. Через несколько часов вернулись лазутчики, рассказавшие, что на много миль вокруг не видно ни одного человека из неприятельского войска. Тем не менее приготовления к обороне не прерывались: человек сто самых ловких макаланга были снабжены ружьями и учились обращению с ними под руководством Тамаса и двоих его спутников, Тамалы и Хобы, успевших вполне сносно освоиться с оружием во время продолжительного путешествия. Неопытные рекруты стреляли самым ужасным образом; ввиду того, что это представляло опасность для присутствующих, всем приказывалось ложиться на землю, когда один из них целился в обозначенное на стене место. Тем не менее они все-таки убили одного несчастного больного вола и двух овец.
Предвидя возможность нехватки провизии в случае осады, Мейер, как всегда предусмотрительный, обрек на смерть укушенных мухой цеце волов. Их тотчас убили, шкуры сняли, а мясо, разрезанное на узкие длинные полосы, повесили сушиться на жгучем солнце. Бенита, наблюдавшая за этой работой, втайне надеялась, что ей никогда не придется воспользоваться этими запасами. Между тем уже близилось время, когда она должна была есть отравленное мухой цеце мясо, радуясь даже этому.
