Леонид Влодавец - Рыцарь Шато д’Ор
— Что это? Что это? — спрашивал герцог; он бестолково носился вдоль строя, не зная, какой отдать приказ.
— Да разомкни нас, осел! — посоветовал герцогу из рядов пехоты какой-то бывалый копейщик. — Разомкни, а не то нас свои стопчут!
— Разомкнись! — закричал герцог в испуге, а потому невнятно. Кто-то из копейщиков его услышал, кто-то не услышал… Ровные шеренги смешались, расстроились… А между тем не менее трех тысяч всадников на тяжелых обезумевших конях, сотрясая землю топотом копыт, неудержимо неслись на изломанную линию копейщиков. Тяжелая пехота, уже без команды, попыталась раздвинуть стороны, но не успела. Страшный таранящий удар, предназначавшийся пехоте Шато-д’Ора, пришелся по толпе копейщиков, лучников и пращников, которые, спасаясь от собственной конницы, бросились в разные стороны. Стоявшие на левом фланге войска барона де Сиффле, увидев, как покатилось назад обезумевшее войско Монтеня, тоже начали отступать… Герцог, топча конем лучников, пытался прорваться к полку Алена де Дискорда. Ему в лицо летели проклятия:
— Трус!
— Мошенник! Баба беременная!
— Измена-а! Продали-и-и! Всех продали-и!
— Спасайся!
Охрана куда-то исчезла, и герцогу уже дважды приходилось рубить мечом своих. Рыцари, продавив и проломав в толпе пеших воинов дорогу к бегству, неслись очертя голову по дороге на Визенфурт, за ними, расшвыривая во все стороны оружие и тяжелые доспехи, бежали пешие латники и легкая пехота. А следом мощной живой стеной двигалась вражеская конница. Рыцари играючи кололи в спину и рубили бегущих. Отряд Альберта де Шато-д’Ора слева и отряд Вальдбурга справа оттирали бегущих от леса. Впрочем, шайки разбойников, словно вороны на поживу, бросились добивать побежденного врага. И тотчас же из карманов убитых изымались монеты, срезались с поясов кошельки, срывались украшения…
Телегу с виконтом де Леграном дю Буа Курбе снесло с главной дороги на боковую, которая вела к реке и по которой конные и пешие удирали от небольшого отряда всадников, напропалую рубивших, коловших и топтавших всех, кто уставал бежать или пытался отбиваться. Отрядом этим командовал кавалер фон Оксенфурт, иначе говоря, Марко. Его латники почти не несли потерь, только одного из них какой-то лучник из числа удиравших сумел сбить с коня стрелой, да и то всего лишь ранил. Тех, кто бежал в кусты и в лес, не преследовали. Телега с виконтом вскоре остановилась, так как на одном из ухабов сломалась ось. Возница мечом обрубил постромки и, нахлестывая грустную лошадку, погнал ее дальше. Большая часть воинов Марко сгоряча промчалась мимо телеги, а сам Марко задержался около нее с десятком людей…
— Видать, начальный человек, — уважительно заметил он, — раз на телеге одного везут! Ну-ка, ребята, свезите-ка его к мессиру Ульриху, может, пригодится…
Виконта, находившегося в полузабытьи, на всякий случай связали, уложили поперек седла одного из конников — на манер винного бурдюка. Пятеро конных помчались искать Ульриха и вскоре наткнулись на многочисленный, до тысячи всадников, отряд под командой графа Аннемариенбурга. Он должен был пройти вдоль реки и ударить в тыл отряду маркграфа.
БОЙ НА ПРОСЕКЕ
Просека, где воины барона Арнольда фон Гуммельсбаха соорудили завал против отряда маркграфа, огибала гору Альтен-Хаазенберг и выходила на дорогу, тянувшуюся вдоль реки до самого Визенфурта. Именно по этой просеке монахи вышли ночью к Шато-д’Ору. Маркграф разбил свой лагерь на берегу реки, на всякий случай отгородившись засекой, и всю ночь провел в напряженном ожидании. Гуммельсбаха он оставил в покое, и Гуммельсбах отвечал ему тем же. Все же здесь друг против друга стояли соседи… Всю ночь латники Гуммельсбаха и маркграфа, высланные в разведку, вместе грелись у костров, горланили песни и пьянствовали, рассуждая о глупости его светлости маркграфа, который, снюхавшись с герцогом, вверг дружественные графства в усобицу. Маркграф знал об этом, но не мешал. Ему нужен был де Ферран, который мог бы, воспользовавшись этим братанием, выявить наиболее слабые места во вражеской обороне. Но де Ферран, который еще вечером уехал с четырьмя герцогскими латниками на поиски золота, якобы спрятанного разбойниками в пещере на вершине горы, так до утра и не явился. Раздосадованный, маркграф долго прикидывал, как лучше наказать кавалера и кем заменить его. Размышляя, маркграф пил вино, а когда все выпил — его сморило…
…Маркграфа разбудили утром; солнце уже стояло высоко.
— Ваша светлость, — легонько тряс его за плечо старый слуга, — прискакал воин от его высочества.
Маркграф выпил кружку воды из деревянной походной кадки. Потом сунул в кадку голову, после чего выдул для поднятия духа кружку пива и вышел из шатра. Латник Франсуа сдерживал за узду взмыленного коня.
— Ваша светлость, — сказал он, — его высочество герцог изволит просить вас атаковать засеку!
— Передай его высочеству, что я уже выполняю его просьбу. Скачи с Богом! — отвечал маркграф. Франсуа вновь сел в седло и погнал усталого коня обратно. Маркграф проводил его взглядом. Затем сел в услужливо подставленное кресло и погрузился в размышления. Судя по всему, он не торопился отдавать приказ о наступлении.
«Кой черт мне атаковать? — думал он. — Если все выйдет, как задумал виконт, то Гуммельсбах и так удерет с просеки, едва лишь у него в тылу окажется полторы тысячи конных… А если я начну атаку сейчас, то потеряю в битве, дай Бог, чтоб не полтысячи убитыми и ранеными. Кто знает, не захочет ли герцог потом, победив Шато-д’Ора, убрать и меня? Если я брошу своих четыре тысячи на засеку, то мое войско выдохнется, и герцог получит не только перевес в числе, но и сохранит свеженьким отряд Алена де Дискорда… Для чего этот отряд? Наверняка виконт оставил его для того, чтобы потом ударить по моему войску. А у меня — три тысячи усталых, измученных людей… С его же стороны — две с половиной тысячи свежих, не побывавших в бою… И Шато-д’Ор он мне не отдаст, нет! Мы только проложим ему туда путь своими костями… Но ведь если… Нет, конечно, Шато-д’Ор не сумеет отбиться, об этом нечего и думать! А все же было бы недурно, если бы я взял Шато-д’Ор до подхода герцога. Тогда, укрепившись там, я смогу начать с ним торговлю, а уж тут-то я не промах! Если бы мне удалось взять Шато-д’Ор, то я мог бы удерживать его долго, провианта и питья там вдоволь. Люди герцога устанут от такой осады… Черт побери! Все-таки атаковать надо… Но вести бой в лесу силами одной пехоты, которая в высшей степени ненадежна… Нет, не выйдет… Хотя… Господи милосердный, вразуми раба твоего!»
