Джеймс Купер - Том 6. Зверобой или Первая тропа войны
Не постигая, что означает эта перемена. Зверобой не мог больше сдержать нетерпения. Протащив свое тело немного вперед, он с чрезвычайной осторожностью приложил глаз к отверстию, проделанному пулей, и, к счастью, успел увидеть побережье мыса. Пирога, подгоняемая одним из тех неуловимых толчков, которые так часто решают судьбу людей и конечный исход событий, отклонилась к югу и стала медленно дрейфовать вниз по озеру. Было удачей, что Зверобой сильно толкнул суденышко и отогнал его дальше оконечности мыса, прежде чем изменилось движение воздуха, иначе оно опять подплыло бы к берегу. Даже теперь оно настолько приблизилось к земле, что молодой человек мог видеть вершины двух или трех деревьев. Расстояние не превышало сотни футов, хотя, к счастью, легкое дуновение воздуха с юго-запада начало отгонять пирогу от берега.
Зверобой понял, что настало время прибегнуть к какой-нибудь уловке, чтобы отдалиться от врагов и, если возможно, дать знать друзьям о своем положении. Как это обычно бывает на таких лодках, на каждом конце ее лежало по большому круглому и гладкому камню. Камни эти одновременно служили и скамьей для сидения, и балластом. Один из них лежал в ногах у Зверобоя. Юноше удалось подтянуть ногами его поближе, взять в руки и откатить к другому камню, который лежал на носу пироги. Там камни должны были удерживать легкое судно в равновесии, а он сам отполз на корму. Когда Зверобой покидал берег и увидел, что весла исчезли, он успел бросить в пирогу сухую ветку; теперь она очутилась у него под рукой. Сняв с себя шапку, Зверобой надел ее на конец ветки и поднял над бортом по возможности выше. Пустив в ход эту военную хитрость, молодой человек тотчас же получил доказательство тоге, как бдительно следят враги за всеми его движениями: несмотря на то что уловка была самая избитая и заурядная, пуля немедленно пробила ту часть пироги, где поднялась шапка. Охотник сбросил шапку и тут же надел ее на голову. Эта вторая уловка осталась незамеченной, или, что более вероятно, гуроны, заранее уверенные в успехе, хотели взять пленника живьем.
Зверобой пролежал неподвижно еще несколько минут, приложив глаз к отверстию, проделанному пулей, и от всей души радуясь, что он постепенно отплывает все дальше и дальше от берега. Поглядев кверху, он заметил, что вершины деревьев исчезли. Вскоре, однако, пирога начала медленно поворачиваться так, что теперь молодой человек мог видеть сквозь круглую дырочку только дальний конец озера. Тогда он схватил ветку, которая была изогнута таким манером, что можно было грести ею лежа. Опыт этот оказался более удачным, чем смел надеяться охотник, хотя заставить пирогу двигаться по прямой линии было трудно. Гуроны заметили этот маневр и подняли крик. Затем пуля, пробив корму, пролетела вдоль пироги прямо над головой нашего героя.
Судя по этому, беглец решил, что пирога довольно быстро удаляется от берега, и хотел уже удвоить свои старания, когда второй свинцовый посланец с берега попал в ветку над самым бортом и разом лишил его этого подобия весла. Однако звуки голосов доносились все слабее, и Зверобой решил положиться на силу течения, пока пирога не отплывает на недоступное для выстрелов расстояние. Это было довольно мучительным испытанием для нервов, но Зверобой не мог придумать ничего лучшего. Он продолжал лежать на дне пироги, когда вдруг почувствовал, что слабое дуновение воздуха освежает его лицо. Юноша обрадовался, ибо это значило, что поднялся ветерок.
ГЛАВА XXVIII
Ни слезы вдов, ни плач детей
Ни небо цвета крови
Ни вздыбленная даль морей
Захватчиков не остановят.
Наживы жажда их ведет,
Путем насилия вперед.
Им даже их дурная слава,
Препятствием не служит, право
Порочных, сильных и скупых —
Собратья ненавидят их.
Конгрив [Перевод А. Лаврина]Зверобой уже минут двадцать лежал в пироге и с нетерпением ожидал, что друзья поспешат к нему на помощь.
Пирога находилась в таком положении, что юноша по-прежнему мог видеть только северную и южную части озера. Он предполагал, что находится в каких-нибудь ста ярдах от "замка", в действительности же пирога плыла значительно западнее. Зверобоя тревожила и глубокая тишина; он не знал, чему приписать ее: постепенному увеличению расстояния между ним и индейцами или какой-нибудь новой хитрости. Наконец устав от бесплодных ожиданий, молодой человек закрыл глаза и решил спокойно ждать, что произойдет дальше. Если дикари умеют так хорошо обуздывать свою жажду мести, то и он, по их примеру, будет лежать спокойно, вверив свою судьбу игре течений и ветров.
Прошло еще минут десять, и Зверобою вдруг показалось, что он слышит тихий шум, как будто что-то шуршит под самым дном пироги. Разумеется, он тотчас же открыл глаза, ожидая увидеть поднимающуюся из воды голову или руку индейца. Вместо этого он заметил прямо у себя над головой лиственный купол. Зверобой вскочил на ноги: перед ним стоял Расщепленный Дуб. Легкий шум под кормой оказался не чем иным, как шуршанием прибрежного песка, к которому прикоснулась лодка. Пирога изменила свое направление из-за того, что изменились ветер и подводное течение.
— Вылезай! — сказал гурон, спокойным и властным жестом приказывая пленнику сойти на берег. — Мой юный друг плавал так долго, что, вероятно, утомился; надеюсь, он теперь будет бегать, пользуясь только ногами. — Твоя взяла, гурон! — произнес Зверобой, твердой поступью выйдя из пироги и послушно следуя за вождем на открытую лужайку. — Случай помог тебе самым непредвиденным образом. Я опять твой пленник и надеюсь, ты признаешь, что я так же хорошо умею бегать из плена, как и держать данное слово.
— Мой юный друг — настоящий лось! — воскликнул гурон. — Ноги его очень длинны, они истощили силы моих молодых людей. Но он не рыба, он не может проложить дорогу на озере. Мы не стреляли в него; рыб ловят сетями, а не убивают пулями. Когда он снова превратится в лося, с ним будут обходиться, как с лосем.
— Толкуй, толкуй, Расщепленный Дуб, хвастай своей победой! Полагаю, что это твое право, и знаю, что таковы уж твои природные наклонности; по этому поводу я не стану с тобой спорить, так как все люди должны повиноваться своим природным наклонностям. Однако когда ваши женщины начнут издеваться надо мной и ругать меня, что, я полагаю, вскоре должно случиться, пусть вспомнят, что, если бледнолицый умеет бороться за свою жизнь, пока это законно и не противоречит мужеству, он умеет также отказываться от борьбы, когда чувствует, что для того пришло время. Я твой пленник — делай со мной что хочешь.
