Роберт Ши - Монах: последний зиндзя
– Скажите этим послам, каких уступок вы хотите за возврат Саметомо, – сказал Дзебу. – Я буду переводить для вас.
– Я могу говорить на языке твоей страны так же хорошо, как ты говоришь на моём, – сказал Аргун. – Но ты можешь говорить для меня. Скажи им, что есть только одно соглашение, на которое Великий Хан позволит мне пойти. Это безусловная капитуляция!
Дзебу перевел это на язык Страны Восходящего Солнца. Послы великолепно изобразили ужас, что дало им повод отойти еще на несколько шагов назад. Теперь они были совсем близко к кольцу лучников, угрожавших Саметомо.
– Гурхан, эти люди не имеют полномочий на капитуляцию от имени всего народа, – сказал Дзебу. – И они не могут этого сделать в обмен всего лишь на одну жизнь, даже такую ценную для нас, как жизнь Саметомо. Я бы советовал вам просить некоторых тактических преимуществ, что-нибудь такое, что наши оборонные силы могут предоставить вам, не ощущая, что мы теряем всё.
Аргун взглянул через открытую сторону помоста на косой дождь и темноту, окутывающую гавань. Огромные чёрные тучи клубились на ветру, подобно строю монгольской конницы. Было так темно, что матросы на мостике зажигали фонари.
– Тогда позвольте нам пристать к берегу. Дайте нам остаток дня, чтобы высадить наши войска на этот пляж, чтобы наши корабли смогли переждать шторм в открытом море.
Дзебу заметил тревогу в голубых глазах Аргуна. Этот человек знает, подумал он, что ветер, дождь и волны могут смыть всё, ради чего он жил и работал. Дзебу снова перевёл, растягивая свою речь, добавляя детали и комментарии, чтобы выиграть время.
Случилось то, чего он ждал. Гонимая штормом волна обрушилась на «Красный Тигр», сбив с ног всех на верхней палубе и снова качнув тело Саметомо далеко в море.
– Гурхан не более способен вести честные переговоры, чем акула, – быстро сказал Дзебу.
Слово «акула» было сигналом. Двадцать людей Дзебу сорвали деревянные колпачки с концов своих зонтиков и поднесли длинные рукоятки к губам. Двадцать человек глубоко вдохнули и с силой выдохнули. В горло каждого монгольского лучника вонзилось по два отравленных дротика. Стрелы лежали на тетивах и были направлены в цель, но только некоторые успели перед смертью натянуть луки и выстрелить. Стрелы полетели беспорядочно. Все сорок бывших зиндзя набросились на военачальников и стражников Аргуна. Ярко раскрашенные веера, когда их свернули, стали прочными палками, которыми они отражали сабельные удары, оглушали свои жертвы и поражали их в висок или дыхательное горло. Через мгновение все бывшие зиндзя были вооружены луками и стрелами, и из всех захватчиков на этом конце палубы в живых остался только Аргун. Он кричал, прося о помощи.
– Займитесь им, – крикнул Дзебу, и гурхан замолчал, когда два бывших зиндзя приставили острия захваченных сабель к его горлу. Дзебу перегнулся через борт и окликнул самураев на «Мерцающем Свете». Вместе с другими бывшими зиндзя он бросил вниз веревки и трапы, и Сакагура и одетые в набедренные повязки самураи полезли наверх. Они присоединились к бывшим зиндзя, завладевая оружием павших монголов и готовясь встретиться с вражескими воинами, оставшимися на этой палубе.
Дзебу считал, что на борту этого корабля может находиться от трёх до четырёх сотен монгольских воинов и корейских матросов. Из кормовой надстройки их атаковал строй солдат, размахивавших саблями и боевыми топорами. Еще больше воинов вылезало из люка. С помощью захваченных луков и стрел бывшие зиндзя сбросили вниз первых нескольких появившихся из люка воинов. Их тела перекрыли их товарищам путь наверх. Теперь люди Дзебу сбросили шелковые халаты и штаны, оставшись в простых серых туниках монахов-воинов. Они сорвали с зонтиков ленты и бумажные верхушки, превратив их в боевые палки. Вооруженные этими палками или захваченным оружием, бывшие зиндзя и самураи атаковали воинов Аргуна. Монгольские сабли, сделанные из стали низкого качества, ломались под точными ударами крепких деревянных палок. Раскалывались и монгольские черепа. На ограниченном корабельном пространстве зиндзя со своими боевыми искусствами легко одолевали людей, привыкших сражаться в конном строю на открытых равнинах. В считанные мгновения Дзебу и его команда добились главенства над верхней палубой «Красного Тигра».
Дзебу подбежал к помосту хуа пао, где у основания чудовищной машины неуклюже лежали китайские матросы. Он взял с железной жаровни факел, которым поджигалась хуа пао. Дзебу зажег сброшенный кем-то шелковый халат и засунул его в ближайший люк. Другие зиндзя последовали его примеру. Некоторые поджигали стрелы и пускали их на нижние палубы. Когда пламя начало вырываться из люков, Моко подбежал к люку, держа в руках бочонок черного пороха. Он бросил бочонок вниз и вместе с Дзебу отскочил назад. Через мгновение с нижней палубы раздался приглушенный грохот, и из люка вырвалось огромное облако черного дыма. Снизу доносились вопли, огонь и дым усилились. Моко и Дзебу стали как можно быстрее бросать в люки бочонки с порохом. Взрывы сотрясали «Красный Тигр» от носа до кормы, как собака трясет крысу. Дзебу оглянулся и взглянул на Аргуна. Монгольский военачальник вглядывался в царившие вокруг смерть и разрушение, и в его глазах впервые появилось чувство. Ярость.
«Красный Тигр» бешено раскачивался из стороны в сторону, дождь хлестал почти горизонтально. Было темно, как ночью. Картину освещал только огонь с нижних палуб. «Вовремя мы воспользовались чёрным порохом», – подумал Дзебу, Этот дождь, возможно, погасит пожар. Но из недр корабля все еще вырывался мрачный свет. Что, если на ближайших кораблях заметят, что на «Красном Тигре» не все в порядке, и попытаются прийти на помощь? Он сбросил сандалии. Босые ноги крепче сцеплялись с мокрой палубой. Он подбежал к поручням.
«Красный Тигр» был покинут. В пределах досягаемости Дзебу не увидел ни одного корабля. Он заметил, что какая-то джонка, подняв все паруса, исчезла в темноте. Ему показалось, что она плывет к устью гавани, но он не был уверен, что правильно определяет направление.
Огромный искалеченный корабль качался из стороны в сторону, и колоннада мачт, протянувшаяся вдоль «Красного Тигра», устрашающе скрипела. Звук был такой, будто мачты готовы в любой момент переломиться и обрушиться на воинов. Возможно, взрывы под палубой разрушили основания мачт и выбили их из опор. Услышав раздающиеся внизу крики и вопли, Дзебу подбежал к поручням и увидел качающиеся на воде руки и головы. Оставшиеся в живых на нижних палубах монголы и корейцы покидали корабль. Сердце Дзебу упало, когда он увидел, что некоторые из них карабкаются на «Мерцающий Свет», сразу садясь за вёсла и отрезая гозабун от «Красного Тигра». Если флагман монголов пойдет ко дну, у команды Дзебу не будет пути к бегству. Дзебу видел, как полупустая галера медленно удаляется. Потеряв управление, она взобралась на пенистый белый гребень, затем боком соскользнула во впадину. Волна, высокая, как пагода, обрушилась на нее, опрокинула на борт, затопила и перевернула. Вопли тонущих людей еле пробивались сквозь рёв ветра и волн. Плоское коричневое днище «Мерцающего Света» еще какое-то время плавало на поверхности бушующего моря. В коротких вспышках молний Дзебу мог различить другие корабли, опрокинутые штормом, и огромные волны, идущие со всех сторон одновременно.
