Густав Эмар - Приключения Мишеля Гартмана. Часть 1
Во все окна, отворенные в эту минуту, виднелся великолепный пейзаж, расстилавшийся как огромная панорама до крайних пределов горизонта, позлащенного последними лучами солнца и мало-помалу утопавшего в вечернем тумане.
Удостоверившись, что все путешественники сели, старик сказал, возвысив голос:
— Жена, подай нам полдник пока до ужина.
Отворилась дверь и появилась женщина лет шестидесяти пяти с улыбкой на губах; женщина эта, должно быть, была очень хороша собой в молодости; физиономия ее имела выражение кротости и доброжелательства, которое очаровывало с первого взгляда.
Любезно поклонившись гостям, она очень деятельно принялась угощать их полдником.
Свежее масло, мед в сотах, ситный хлеб, белое вино, бутылки которого показывали старость, свежие фрукты скоро покрыли стол, а хозяин дома сам сходил в погреб за превосходной водкой из черники, которую поставил на стол с веселой улыбкой.
Эльзасцы очень ценят эту водку, которой запах, вкус и удивительная прозрачность льстят воображению почти столь же, как и вкусу, и которая делается из черники, куста, растущего на высоких горах, ягоды которого имеют форму и величину черноголовника, но вкус слегка сладкий.
Эта водка — напиток национальный эльзасцев и лотарингцев и справедливо ценится истинными знатоками.
Когда путешественники закусили, мужчины, разменявшись шепотом несколькими словами с дамой, которая до сих пор постоянно говорила от имени всех, взяли ружья и вышли.
Трех других дам увела жена хозяина в комнаты, наскоро приготовленные для них, а молодая женщина осталась одна со стариком; оба сидели по разные углы камина, в котором пылал огонь.
Молодая женщина, откинувшись на спинку стула, опустив голову на грудь, казалась погружена в глубокие размышления.
Иоган Шинер рассматривал ее с выражением сострадательной печали; несколько раз раскрывал он рот, чтобы заговорить с нею, но каждый раз слова замирали на его губах и он не смел их произнести, опасаясь, без сомнения, показаться докучливым; вдруг молодая женщина приподняла голову и, наклонившись к старику с принужденной улыбкой, сказала:
— Господин Иоган Шинер, вы давно живете здесь?
— Я здесь родился, да и отец мой также.
— Есть у вас дети?
— Двое, высокие и красивые молодые люди.
— Их, стало быть, нет здесь в эту минуту? Я их не видела.
— Увы! Их нет здесь, — ответил старик печальным голосом, — они в армии.
— Оба?
— Оба.
— В каком корпусе служат они?
— При обозах.
Наступило минутное молчание; его прервала молодая женщина.
— Вы, вероятно, хорошо знаете этот край? — спросила она.
— С самого моего рождения проходил я его во все часы дня и ночи; я знаю малейший куст.
— Стало быть, вы знаете, где находится озеро Мэ?
— Конечно, знаю.
— Далеко оно от этой деревни?
— За три или два лье, то есть на три четверти часа ходьбы для горца.
— Не более?
— Нет.
— Прежде чем дойдешь до этого озера, не находятся ли развалины старинного приората?
— Извините, развалины, о которых вы говорите, находятся на самом краю озера, на правом берегу; впрочем, они теперь не важны, а через несколько лет совсем исчезнут.
— Вы правы, господин Иоган Шинер, я ошиблась; я не знаю, зачем я говорила вам об этих развалинах, которые, признаюсь вам, мало меня интересуют. А на дороге, ведущей отсюда к озеру, нет никакой деревни?
— Никакой.
— Повсюду леса, совершенное уединение?
— Леса, да; но уединение не такое полное, как вы предполагаете.
— Это как?
— За полтора лье отсюда находится домик лесничего, служащий в то же время гостиницей редким путешественникам, которых случай приводит в эту сторону.
— Как! Здесь так близко есть гостиница?
— Есть, но очень неудобная; ее содержит лесничий, и небольшая выгода, которую она доставляет, помогает ему жить и содержать семью; вы знаете, без сомнения, что лесничие получают очень небольшое жалованье, поэтому им позволяют заниматься скромной торговлей.
— Я этого не знала; бедные люди! Итак, Прейе только за полтора лье от этой деревни?
— Вы знаете название этого дома! — вскричал хозяин с удивлением.
— Вы, кажется, сами произнесли его, — сказала она, краснея.
— Не думаю.
— Это правда. Теперь помню. Мне сказал это название мальчик, который привел нас сюда; но я думала, что Прейе село или, по крайней мере, маленькая деревенька.
— Нет, это просто дом лесничего.
— Благодарю, — сказала она и опять сделалась безмолвна.
— Вы ничего не желаете более знать? — спросил старик через минуту.
Молодая женщина приподняла голову, смотрела на старика со странным выражением две-три секунды, а потом вдруг как будто решилась и сказала с очаровательной улыбкой:
— Послушайте, господин Иоган, извините меня, мои вопросы должны были показаться вам очень странны и безрассудны, не так ли? Я буду откровенна с вами, тем более, что хочу просить у вас услуги.
— Ложь всегда дурной способ.
— Моя ложь имеет извинение, господин Иоган. Мы живем в несчастное время, когда необходима величайшая осторожность; мне не хотелось бы, чтоб мое присутствие внесло в ваше спокойное жилище несчастье и погибель.
— Так поэтому-то, когда я имел честь предлагать вам гостеприимство, вы сказали шепотом, что, может быть, сделаете лучше, если не примите его!
— А! Вы слышали?
— Вы видите; но это все равно; я человек простой и всегда старался исполнять свои обязанности к другим как к себе самому, вы сказали, что хотите просить у меня услуги, говорите. И если эта услуга не может оскорбить мою совесть, я постараюсь исполнить ваше желание.
— Я этого ожидала от вас, господин Иоган, а относительно того, о чем я хочу вас просить, успокойтесь, я не стану требовать ничего такого, что могло бы оскорбить вашу добросовестность; меня удерживает только опасение навлечь несчастье на вас, и это в награду за всю вашу доброту и дружелюбное гостеприимство.
— Несчастье — гость дорогой, когда идет вслед за долгом; говорите без опасения; я слушаю вас.
— Прежде всего позвольте мне сказать вам, кто я; когда вы узнаете мое имя и…
— Позвольте мне остановить вас, — с живостью перебил старик, — вы и лица, сопровождающие вас — путешественники, которым я очень рад предложить гостеприимство; мне не нужно знать ничего более. Я прибавлю, что, может быть, для нашей взаимной пользы, в виду событий, могущих случиться, мне лучше сохранить полное неведение на этот счет; это позволит мне действовать с большей свободой в услуге, которую вы ожидаете от меня.
— Вы правы, — ответила молодая женщина, подумав несколько минут, — я приступлю к делу; вот в двух словах о чем идет речь: сегодня вечером в половине одиннадцатого никак не позже, я должна быть в Прейе.
