Виктор Егоров - Заложник
Кемпбелл с сомнением покачал головой.
– Остановиться придется, пожалуй, в гостинице. Кто я такой? Рядовой коммерсант. Мне предстоят разного рода визиты, переговоры и прочее. Дорожная фирма, которую я представляю, рассчитывает на заключение крупных контрактов. Но прежде всего я бы хотел, разумеется, иметь честь быть представленным миссис Коллинз.
Обедали втроем – Кемпбелл, майор и Эллен Коллинз, миловидная, хорошо сохранившаяся шатенка лет сорока, с чисто коллекционерской страстью обзаводившаяся редкостными меховыми нарядами. О них-то и, в частности, о сравнительных достоинствах каракуля туркменской и иранской выделки и шел разговор поначалу.
Для Эллен Коллинз гость оказался на редкость интересным собеседником, потому что разбирался не только в каракуле, но и в бобрах, песцах, соболях. Телеграмма, извещавшая о его приезде, была послана фирмой, занимавшейся дорожным строительством. Но, судя по эрудиции Роберта Кемпбелла в тонкостях советского пушного экспорта, ему приходилось бывать и в таких уголках этой страны, где, как известно, иностранные фирмы дорог не прокладывают.
Впрочем, миссис Коллинз недолго наслаждалась этой содержательной беседой. Сразу после десерта мужчины перешли в кабинет.
Легкая бамбуковая мебель, крытая звериными шкурами, полутораметровый пропеллер под потолком, просторный рабочий стол, застекленная пирамида с ружьями, чучело сокола-сапсана, искусно посаженное на ветвь чертова дерева, голова тура, украшенная кривыми, как ятаганы, рогами.
По обстановке комната напоминала жилище не то ранчмена из разбогатевших ковбоев, не то любителя африканского сафари.
И только длинные стеллажи, заваленные книгами, справочниками, ворохами советских газет и журналов, наводили на мысль о том, что круг интересов хозяина несколько шире. А классический, викторианского стиля камин подчеркивал его британское происхождение.
– А вы неплохо устроились, Фрэнк, – Кемпбелл выдвинул легкое кресло-шезлонг на середину комнаты и расположился под самым пропеллером. – Англичанин всегда останется англичанином. Деловитость и комфорт.
– Жалкие попытки как-то скрасить убожество здешней столицы, – с несколько наигранным пренебрежением отозвался Коллинз, в действительности польщенный комплиментом. – К сожалению, могу предложить только джин или вермут. Порядочного портвейна здесь не достать.
– Вы забыли мои привычки, Фрэнк? – Кемпбелл посмотрел на хозяина с некоторым удивлением. – Там, где только это возможно, местные блюда, местные напитки. Это позволяет сохранять гибкость, ведь нам приходится быть очень разносторонними. Шербет, пожалуйста, и побольше льда.
– На свете сейчас все меняется. За последние годы мне пришлось наблюдать такие перемены, что…
– Нет, майор, нет, – дружеская интимность, прозвучавшая было в тоне Кемпбелла, понемногу уступала место официальной, деловитой вежливости. – Когда корабль сбивается с курса, капитан должен дважды в день менять воротнички. Тогда пассажиры спокойны. Но перейдем к делу, у меня, к сожалению, мало времени. Последнее донесение, которое я получил, было недельной давности. Есть что-нибудь новое?
– И да и нет, сэр Роберт. Вербовка Разносчика прошла удачно. Он сейчас здесь, принес бланки паспортов, три штуки, а главное…
– Подождите, майор. Даже моя память не в силах вместить все псевдонимы ваших людей. Разносчик – это?…
– Советский подданный Расулов, которого мы привлекли через одного из местных купцов. Границу знает, как собственный двор, можно сказать, мастер почтенного цеха местных контрабандистов.
– Вы в нем уверены?
– Он слишком многим рискует.
– Нечто подобное, – Кемпбелл помедлил, доставая плоский, на «молнии» трубочный кисет, – я читал в донесении, относившемся к этому… да, Богомольцу. Потом он как будто предпочел пойти на риск и выйти из игры?
– Простите, сэр, – Коллинз резко поднялся и, маскируя вспыхнувшее раздражение, прошел к столу за пепельницей, поставил ее перед гостем. – Простите, но психологическая схема в данном случае совершенно иная. Посылая Богомольца к русским, мы никак себя не застраховали, ему нечего терять здесь. Я вас предупреждал об этом. Так и вышло. Его соблазнили деньги, которые были у него на руках, и он предпочел воспользоваться ими, не ждать манны небесной. Разносчик, передав нам паспорта, ставит под удар женщину, родственницу, жену сына. Своей жизнью он может не очень дорожить, ко пойти на бесчестье, навлекая опасность на другого, старший в роде не позволит себе никогда.
– А вы не допускаете, что эти бланки – ловкий ход ГПУ, которое уже дало их номера каждому своему агенту? – Оторвав картонную спичку, Кемпбелл старательно раскурил свой «данхилл», пыхнул клубом душистого пряного дыма. – За последние годы русские многому научились.
Коллинз пожал плечами.
– Увы, это так, – Кемпбелл чуть нахмурился, восприняв жест майора как проявление несогласия с его собственным заключением. – Возьмите хотя бы их политику на Востоке. Она становится более осмотрительна и эффективна, чем наша. Советы ищут реального сотрудничества и предлагают взаимовыгодные условия, мы цепляемся за прошлые методы, от которых давно пора отказаться. Но мы, пожалуй, отвлеклись. Какими силами будут располагать группы, намеченные для участия в выступлении?
– Объединение всех отрядов позволит создать очень подвижную часть приблизительно в триста-четыреста сабель.
– Вооружение?
– Русские трехлинейки, маузеры, несколько ручных пулеметов. К сожалению, среди повстанцев…
– Будущих или, скажем так, гипотетических повстанцев. Пока это всего лишь банды сельских гангстеров, – глядя куда-то мимо собеседника, холодно уточнил Кемпбелл. – Да, так что «к сожалению»?
На смуглых щеках майора на мгновение вспухли тугие желваки. Сегодня шеф был просто несносен. Но Коллинз сдержался.
– К сожалению, – он попытался смягчить разговор каламбуром, – среди будущих повстанцев слишком мало бывших фронтовиков, так что для столкновения с регулярными соединениями отряд не очень пригоден. Я полагал бы, что целесообразно отсрочить дату выступления с тем, чтобы ввести в окружение наиболее авторитетных вожаков нескольких кадровых военных.
– А зачем? – с откровенной ленивой издевкой протянул сэр Роберт. – Неужели это может что-нибудь изменить? Обойдетесь.
– Простите, сэр, – майор вскочил, вытянулся, опустив руки по швам. – Я, к сожалению, не умею выполнять приказаний, смысл которых мне не ясен. Я полагал, что добросовестная и тщательная подготовка выступления…
