Розмэри Сатклиф - Песнь меча
Бьярни, стоя среди воинов, благодарил всех богов войны и мореплавания за то, что, хоть и на чужом корабле, он не сидел среди гребцов, спиной к битве, и видел, как два грозных флота надвигались друг на друга в бурных водах пролива, сужающихся между ними. Он видел, как драконьи носы кораблей вздымались все выше и выше, словно головы могучих чудовищ, жаждущих крови, лезли из воды, чтобы лучше разглядеть врага и оценить его силу.
Солнце ярко блестело на веслах, щитах и шлемах. Чайки кричали вокруг руин башни на берегу, когда флот Барры проплыл мимо нее, взлетая на волнах.
— Навались! Навались, мои богатыри! — пропел капитан чуть ли не с нежностью в голосе.
Башня с кричащими чайками осталась за кормой. Противник уже совсем близко. Они успели как раз вовремя.
Несколько мгновений казалось, что битва пойдет по старому обычаю и противники сойдутся нос к носу в узком проливе, где места хватало только для пяти кораблей, а трем остальным приходилось держаться позади. Но на абордаж никто не решался, так что можно было свободно маневрировать. Достаточно долго два флота стояли друг против друга, на расстоянии полета стрелы, и как будто приветствовали друг друга перед битвой, стараясь удержаться на месте. Тишину нарушали только плеск воды и чайки, нырявшие за рыбой.
Затем воин, стоящий высоко на носу главной ладьи противников, взметнул руки высоко в небо, первый солнечный луч скользнул по верху его разукрашенного щита, и послышался крик:
— Кто вы, что осмелились встать на нашем пути?
С кормы «Морской ведьмы», подобно охотничьему рогу, ответил звонкий голос Онунда, стоявшего у рулевого весла:
— Ты не узнаешь меня, Вигибьюрд? Я Онунд Деревянная нога, и вряд ли ты забыл меня. Со мной Тронд, брат Эйвинда с Востока, который давным-давно изгнал тебя из этих вод. И Тормод и Афлег — все мы морские вожди Барры.
Вигибьюрд рассмеялся, и его звонкий смех отозвался эхом в береговых скалах.
— Никогда не видел, чтобы человек шел в бой, еле держась на ногах!
Онунд рассмеялся в ответ, и ветер подхватил его вызов:
— Неужели? Что ж, все когда-то бывает в первый раз — и в последний! Лучше разворачивай свои корабли и убирайся отсюда, а то это будет последняя битва — для тебя и твоей шайки.
На кораблях противника послышались неистовые крики. И гребцы, еле удерживавшие их на месте, налегли на весла, и ладьи полетели вперед по волнам.
— Стоять на месте, — раздался приказ с кормы «Морской ведьмы», подхваченный на «Наезднике волн», «Красном волке», «Северном олене» и «Звездном медведе».
— Навались, — и опять, — стоять на месте.
Два флота сошлись с оглушительным грохотом, нос к носу, корма к корме, как животные в стаде, пытающиеся оттолкнуть друг друга боком; и тут же первые ряды воинов бросились друг на друга. Бьярни, с нетерпением ожидавший своей очереди среди менее опытных бойцов «Наездника волн», с обнаженным мечом в левой руке, пытался что-то разглядеть в этом водовороте людей. Одной ногой он упирался в фальшборт, и лучи взошедшего солнца блестели на лезвии его меча и секире.
Все вокруг наполнилось криками и звоном оружия. Но острее всего он чувствовал то, что происходило за спиной: Онунд, оставшись со своей деревянной ногой у рулевого весла «Морской ведьмы», прищурившись, смотрел на битву, выжидая миг, чтобы отозвать своих воинов — как кузнец следит за остывающим клинком, ожидая, когда сменится цвет, чтобы окунуть его в воду. Сумеет ли он вовремя отдать кораблям Барры приказ об отступлении — чтобы хорошенько разгорячить врага, пока его люди не забыли, что нужно только заманить противника в ловушку, а главный бой еще впереди? Ждать оставалось недолго. Как это случилось, Бьярни не знал; приказа в грохоте битвы он не слышал, но увидел, как, не дав ему омочить меч в крови, боевая линия распалась, и гребцы неистово принялись отводить корабли назад.
Одна за другой ладьи Барры задрожали и отступили, как будто почувствовали превосходство противника, и постыдно бежали.
На мгновение вода между кораблями вспенилась. Затем, с победным воплем, гребцы Вигибьюрда устремили свою ладью в погоню, и остальные пираты последовали за ней.
Казалось, что они отступали в беспорядке, не имея возможности даже развернуться, прижавшись к самому берегу Бьюта, и Бьярни каждую минуту ждал, что их корабль ударится об отмель и с грохотом наскочит на скалы. Они как раз приблизились к руинам башни. Еще два-три удара весел, и они миновали осыпающиеся стены, а противник, с криками преследовавший их, оказался как раз под ними. И в это мгновение зубчатый гребень башни ожил, на фоне неба показались головы и плечи людей, и камни со свистом полетели на врага.
Это были небольшие камни — хотя один из них пробил насквозь борт ладьи, и вода тут же наполнила ее — но, учитывая высоту и силу броска, даже они сеяли хаос среди гребцов, обрушиваясь на весла и головы людей, и на узких боевых палубах воины падали один за другим, преграждая путь своим товарищам. А гребцы Барры отдыхали, наблюдая за происходящим.
Не имея возможности отступить — из-за течения и собственных кораблей, столпившихся сзади, — или пробраться вперед, поскольку флот Барры преграждал дорогу, пираты попались, как дикий зверь в охотничью сеть. А камни все летели, и слышались гневные выкрики, и отчаянные вопли, и проклятия, отдававшиеся эхом в горах Бьюта.
Потом град камней прекратился.
— Весла на воду, — раздался приказ по всему флоту Барры. — Навались! Навались!
На корме «Морской ведьмы» штурман Арнальф занял место Онунда у рулевого весла. Стоя среди воинов «Наездника волн», Бьярни увидел сквозь смешение людей и щитов худощавую фигуру Онунда Деревянной ноги, который, шатаясь из стороны в сторону, с мечом в руке пробирался сквозь толпу, чтобы возглавить свою дружину на боевой палубе «Морской ведьмы».
Бьярни не собирался подчиняться приказам Тронда. Он знал, что его место рядом с хозяином, чтобы сразиться с врагом как зверь с двумя мечами. Он вложил клинок в ножны, даже в такую напряженную минуту понимая, что плыть с мечом в зубах под падающими камнями — верная гибель. Он устремился мимо гребцов к корме. Крики и проклятия посыпались ему вслед, но он не слышал их и прыгнул за борт. Он нырнул в бурные волны, под медленные удары весел, и поплыл к «Морской ведьме». До нее было недалеко, но он чуть не погиб дважды: когда получил веслом удар по голове и когда попал в руки команды «Морской ведьмы», которая чуть было не приняла его за врага. Но дружественные голоса со скамьи гребцов заглушили шум и крики:
— Да это же наш дурачок Бьярни Сигурдсон! — Руки товарищей подняли его на борт, и он растянулся прямо у ног штурмана.
