Николай Энгельгардт - Граф Феникс
– Я не замедлю. Но должен предупредить, что по статутам капитула женщины в ложу не допускаются!
– Передайте вашему наместному мастеру эту записку. Будет достаточно.
Говоря так, Калиостро приложил к документам еще маленькое письмецо, сложенное треугольником.
Церемониймейстер поклонился и постучал трижды в двери ложи, два раза подряд и третий, повременив, слабее.
Стоявший за дверями великий страж отвечал ему тоже тремя ударами.
Церемониймейстер вновь постучал три раза.
После совершившегося в зале специального обряда он предстал перед мастером.
– Брат, кого нашли вы в Зале утерянных шагов? – последовал вопрос.
– Посланника Великого Кофта, гроссмейстера египетского масонства Гиераконполя, пирамиды Хеопса, Мемфиса и всего Востока, брата Калиостро, и супругу его, сестру Серафиму, урожденную графиню ди Санта-Кроче, того же священного ордена Великую матерь, в подтверждение чего вручены мне его патенты, сертификаты, грамоты и некое послание.
Говоря это, церемониймейстер положил бумаги на алтарь перед креслом великого мастера.
– Калиостро! – пронесся изумленный шепот. Елагин поспешно взял документы и треугольную записку. Внимательно ознакомившись с ними, он обратился к присутствующим:
– Почтенные братья, могу удостоверить правильность представленных документов и прошу вашего согласия на допущение в ложу вышеозначенных лиц.
Между братьями шепотом начались переговоры и споры. Всех смущало, что граф Калиостро пожаловал не один, а с супругой, между тем как в ложу капитула женщины до сих пор не допускались. Однако обошедшее всех треугольное письмецо, переданное братьям капитула наместным мастером, рассеяло их сомнения. К этому прибавилось и естественное любопытство увидеть необыкновенную красавицу. Церемониймейстер шепнул каждому о наружности графини Серафимы.
Придя к единодушному решению, члены капитула выразили свое согласие, одновременно ударив один раз молотком. Ржевский вновь поспешно снял нагар со свечей.
Для сопровождения в ложу почетных гостей великий мастер назначил двух ассистентов. Выбор его остановился на Мещерском и Голицыне. Вместе с братом-церемониймейстером они вышли из ложи. Опять начались перестукивания. Наконец через приоткрытую дверь страж спросил: «Кто там?»
– Это брат Калиостро и сестра Серафима, которые желают ознакомиться с нашей работой! – послышался ответ.
Дверь закрыли. Немного посидели в молчании.
Великий мастер поднял молоток и ударил – страж распахнул двери. Великий мастер ударил еще один раз. Братья капитула поднялись, обнажили шпаги и скрестили их, образуя так называемый «стальной свод».
Появилась процессия. Впереди шел церемониймейстер, сзади – ассистенты со скрещенными в форме косого креста шпагами. Войдя, церемониймейстер стал в стороне, опираясь на далеко отставленную трость. Ассистенты расположились вдоль ковра, держа шпаги вертикально.
Великий наместный мастер сошел с помоста и стал в восточной части ковра.
Гости вступили под скрещенные шпаги на ковер, последовательно становясь на определенные его фигуры шагом посвященных. Калиостро шествовал, отчетливо отбивая шаг, почти прыгая. Казалось, он пребывал в состоянии экстаза или сомнамбулизма. Отливавшее синевой лицо его было неподвижно, обращенное вверх, а глаза блуждали и закатывались, открывая сверкающие белки. Но взоры всех невольно устремлялись на его безмолвную спутницу, пленительную каменщицу. Ее туника из очень тонкой ткани то отливала чудной белизной, то принимала шафранный оттенок, то рдела ярким пурпуром розы. Она приподняла края одежды обнаженными до плеч прелестными руками, охваченными золотыми запястьями в виде змеи, и открыла до щиколоток ножки в парфянских хитроузорных прорезных сапожках, осыпанных цветными камешками. Выше щиколоток на ногах тоже были змеевидные браслеты, но черненого серебра. Она открыла ноги, чтобы братья капитула видели ее мастерской шаг.
При движении складки переливающейся туники то скрывали, то пленительно выдавали совершенные формы тела Серафимы. Розы рдели над ее склоненной головкой, и черные кудри рассыпались по плечам. Всю ее белоснежной дымкой окутывало широкое тончайшее покрывало. Другое, черное, сверкало темным таинственным блеском. Обвитое вокруг бедра и пропущенное под правой рукой, оно было закинуто на левое плечо, скрывая под собой левую, совершенно обнаженную грудь. За плечом покрывало спускалось широкими складками и развевалось, как черное крыло. Золотые звезды и серебряная луна были вышиты по черному фону покрывала. Таинственную прелесть одеяния жрицы сопровождало весеннее благоухание, исходившее от роз ее венка, розовых, просвечивающихся сквозь тунику ног.
Когда Калиостро и жрица прошли символический путь под стальным сводом и приблизились к великому наместному мастеру, члены капитула с шумом вложили шпаги в ножны и стали ритмично рукоплескать. Елагин принял знаки и слово от Калиостро и заключил его в братские объятия. Затем обратился к пленительной камешцице, расцветая в улыбке восхищения. Не без зависти братья созерцали, как он пожимал ей ручку, как, приблизив уста к уху мастера, она шептала ему тайное и священное слово высшей мистической степени.
Это длинное слово нужно было произносить по слогам, так, мастер шепнул первый слог, а жрица – второй, мастер – третий и т. д., и довольно долго лицо и ухо Елагина находились в ароматном и теплом соседстве с устами прекрасной гостьи. Затем жрица быстро коснулась устами увядших губ старика и ускользнула от его объятий. Елагин с глубоким реверансом поднес ей свой молоток. Поблагодарив наклоном головы, она по обычаю отказалась. С гораздо меньшей любезностью он предложи, молоток и мужу красавицы. Калиостро, конечно, не принял этого знаки власти.
Они поднялись на помост. Секретарь наместного мастера молодой князь Кориат, не спускавший восхищенного взора с таинственно-прекрасной Великой матери и жрицы египетского масонства, поспешил поставить по правую и левую руку Соломонова трона два кресла для визитера и визитерши.
Ржевский бросился снимать со свечей нагар, хотя они горели теперь настолько ярко, насколько это вообще было возможно.
ГЛАВА IX
Удостоверение личности
Заняв Соломонов трон, Елагин обратился к Калиостро:
– Согласно статутам священного капитула Великого Востока восьмой провинции, соблаговолите, достопочтеннейший брат, объяснить всем членам ложи причины вашего прибытия и вступления в наше святилище!
– Охотно, высокопочитаемый мастер! – отвечал Калиостро.
Он отбросил за кресло край своей длинной мантии, оправил цепь с круглым зеркалом на груди, причем посмотрел в зеркало, затем простер руку, горевшую перстнями, и изобразил знак высшей магической власти, который заставил всех преклонить головы.
