Софья Радзиевская - Рам и Гау
— Мук! — наконец выговорил он со страшным усилием. И, не оборачиваясь, быстро зашагал по отмели, догоняя ушедшую вперёд орду. Он вздыхал и качал головой, полный горького, самому неясного, чувства. Великан, сам того не сознавая, любил маленького старика, и верно, тому не пришлось бы дожить до седых волос, если бы его много раз не защищала могучая рука Урра. Но закон орды есть закон: безнадёжно упавшего оставляют. Урр не мог ему не подчиниться. Мук долго молча смотрел вслед, пока тропинка не скрыла от него людей орды. Затем, собрав последние силы, он отполз с отмели под прикрытие кустарника, в котором и нашёл его Рам.
Убедившись, что враги отказались от преследования, Гау опять стал во главе орды. Он шёл, зорко оглядываясь и прислушиваясь. Орда вступила в места, где обитали другие племена, а каждый чужой — враг. Все старались двигаться неслышно. При надобности молча обменивались знаками. Каждый — мужчина или женщина — нёс с собой дубинку или рубило, отнятое у врага. Это было хорошо: ведь искусного Мука уже не было с ними. Не останавливались ни для еды, ни для отдыха: самое важное было уйти подальше, чтобы враги не сумели догнать. Не тратили времени и на охоту, обходились тем, что подбирали съедобные ягоды, орехи, жирного червяка — всё, что можно схватить и засунуть в рот на ходу.
Солнце совершило свой дневной путь по небу и близилось к закату. Измученные, люди орды еле-еле волочили по песку ноги, не в силах уже переступать через рассыпанные по нему камни. Начали уставать и самые сильные. Гау дал сигнал остановиться. Никогда ещё люди орды не слушались его с такой быстротой. Еды не было, о ней не вспоминали: измученное тело просило только покоя. Но покой пришёл не сразу…
Олень был молодой и очень жирный. Голодные гиены это поняли, когда набрели на кости, недоеденные двумя пещерными львами. Однако львы оставили от оленя мало: гиены только раздразнили аппетит, но не насытились. Быстро покончив с объедками, они с досады подняли дикий хохот. Сытые львы проснулись в кустах, сердито зарычали. Мелкая лесная тварь в ужасе разбежалась кто куда.
Крики зверей подняли на ноги засыпающих людей. Вскочив в ужасе, они сбились в кучу, прижались к стене обрыва, нависающей над отмелью. Это обеспечивало от нападения сзади и сверху. Гиены учуяли тёплый человеческий запах. Они спустились на отмель, с диким хохотом изрыли и истоптали весь песок у воды. Глаза их светились в темноте, было слышно, как они громко лакали воду из реки, но подойти ближе не решались: в молчаливой неподвижности людей чувствовалась опасная угроза. Гиены удалились с рассветом. Только тогда измученные люди, забыв об осторожности, опустились на землю, кто где стоял, и мгновенно заснули мёртвым сном. Гау, сидя, несколько раз пробовал поднять тяжёлую голову, осмотреться, но она тотчас же опускалась на охваченные руками колени. Урр просто упал на песок, прижимая к груди страшную палицу.
Хорошо, что никто из хищников не заглянул в это утро на отмель в поисках сытого завтрака. Люди спокойно проспали весь день до самого вечера.
Глава 15
По обеим сторонам реки ещё клубился густой туман. Ветер с шумом пронёсся по верхушкам деревьев, раскидал последние белые клочья. Две мохнатые фигурки, боязливо озираясь, пробирались по звериной тропе. Мук шёл проворно, но слегка прихрамывал. Рам весело спешил сзади, часто забегал вперёд и нетерпеливо оглядывался.
Река после сильного дождя вздулась и, залив отмель, поднялась до кустов, в которых ещё недавно отлёживался Мук. Вода смыла с отмели следы людей, унесла их запах. Но Мук и Рам, выбравшись наверх, безошибочно повернули вниз по течению — туда, куда ушла орда. Как зверь, отделившийся от стаи, стремится к ней вернуться, так и они стремились найти своих. Они шли, бежали, затаивались, сходили с тропинки и опять возвращались на неё. И, не сговариваясь, ощущали одно: они идут по правильному пути, расстояние между ними и ордой уменьшается.
Рана Мука зажила ещё не совсем. Иногда, не выдерживая боли, он падал на землю и катался, обхватив больную ногу руками. Потом затихал, уткнувшись лицом в землю. Рам испуганно останавливался, выжидал, случалось — нетерпеливо бежал вперёд один. Но тут же спохватывался и, тихо повизгивая, возвращался. Бежать по лесу одному было страшно. Но не только страх тянул его назад. Он помнил минуту, когда впервые по-человечески пожалел старика и остался подле него, хотя следы орды были так свежи, манили и звали… Идти по звериной, хорошо протоптанной тропе было легко. Солнце, высоко поднявшись над лесом, приятно согревало мохнатые спины. Изредка набегали ещё недолгие грозовые дожди, но они почти не задерживали двух путников. Еды тоже хватало. Рам даже немного потолстел.
Этот день начался неудачно. Мук ловко подшиб камнем зайчонка, но, кинувшись за ним, споткнулся и так разбередил больную ногу, что тут же лёг и отказался двигаться дальше. Зайца разделили по-братски, старик никогда не требовал себе лучшей части. Рам съел свою долю и грустно слонялся вокруг полянки, на которой лежал Мук, жалобно вздыхая от боли. Он был хоть и мохнатым, но всё-таки ещё ребёнком. Большая ярко-синяя бабочка, точно дразня, пролетела перед самым его носом и, порхая, устремилась к реке. Рам кинулся за ней. Увлечённый погоней, он не заметил, как лес вдруг расступился и перед ним встала высокая скалистая стена, у подножия которой лежали груды обрушившихся сверху камней. Тропинка упёрлась в стену, круто повернула влево и пошла в обход к реке.
Озадаченный, Рам остановился, забыв о бабочке, поднял глаза. Высоко в стене виднелось большое отверстие. Пещера! Рам теперь мог безошибочно определить это. Стена была отвесная, но не гладкая, выступы торчали на ней снизу до самого входа в пещеру.
Искушение было очень сильное. Первый выступ пришёлся Раму по плечо. В одну минуту Рам уцепился за край, подтянул ноги и с гордостью огляделся: готово! Рубило, великая драгоценность, больно стукнуло его по спине — пустяки, он только поправил сетку, искусно сплетённую для него Муком. Следующий выступ был намного выше, но Рам уже приловчился.
Цап-скок! Цап-скок! До пещеры осталась одна ступенька. Рам уже вскинул руку на острый выступ и вдруг, тихо взвыл. Из пещеры высунулись две головы, намного больше его собственной, покрытые серебристой курчавой шерстью, и в упор глядели на Рама. Головы свесились вниз и оказались почти перед самым лицом помертвевшего от ужаса мальчика. Яркие жёлтые глаза смотрели вовсе не враждебно, но Раму разбираться в этом было некогда. Он торопливо оглянулся, собираясь спуститься как можно скорее, и оцепенел. Почти вплотную за ним, не спуская взгляда жёлтых глаз, по уступам поднималось невиданное чудовище. Ростом оно было раза в два выше Урра — самого высокого человека орды. Могучее тело покрывала серебристая шерсть, на голове крутыми завитками торчали во все стороны волосы, и от этого она казалась ещё больше.
