Юрий Любопытнов - Огненный скит
Родник был в полутора верстах от скита, под оврагом, невдалеке от неширокого ручья, огибавшего болото, а затем растворявшегося в нём. И в лютую зиму он не замерзал, давая скитникам прозрачную вкусную воду.
Знакомая тропинка, набитая за долгие годы скитским людом, увела его в ельник. Здесь снегу было больше, чем на открытых местах, — он тонким слоем прикрывал жухлую траву и коричневую хвою. Земля не отошла от мороза, который превратил кочки и прочие неровности в каменные глыбы.
Ельник кончился, и Изот вышел на поляну, за которой начинался молодой осинник, выросший на месте вырубки. Дальше местность полого сходила вниз к ручью, за которым расстилалось непроходимое болото. Непроходимым оно было только в летнее время, зимой же замерзало, скрывая под стылой коркой мох-зыбун, глубокие окна и трясины. Лишь скитники знали извилистый узкий путь, ужом петлявший по болоту, по которому в летнее время с осторожностью можно было выбраться к реке Язовке, а оттуда добраться до первой деревни, которыми не изобиловала здешняя земля.
Уже спускаясь с обрыва к роднику, Изот почувствовал неладное, чужое, внезапно взбередившее сердце. Он остановился, втянув носом запах дыма, смоляного и крепкого — кто-то палил костер. Сердце ключника забилось учащенно, и он не стал спускаться к роднику, а принял вправо, поднявшись на бугор. Здесь дым не ощущался так явственно, он пластался по низине, но в воздухе чувствовался настой смолы и бересты. Костёр был где-то рядом, возможно, саженях в пятидесяти, видимо, под бугром, у родника.
Бросив ушат, Изот осторожно стал пробираться сквозь густые заросли бузины и черемухи к тому месту, откуда, по его мнению, тянуло дымом, стараясь не производить шума. Конец пути ему пришлось преодолевать чуть ли не ползком.
Опустившись на живот, он нависнул над обрывом и посмотрел вниз. Там мелькнул огонёк. Изот замер от неожиданности, выпустил ветку черёмухи, за которую держался, и чуть было от потери равновесия не покатился вниз по склону. Люди! Как они сюда попали? Через замёрзшие болота? Кто они? Заблудившиеся или злоумышленники? Его спасители или погубители?
От нахлынувших мыслей Изоту стало жарко. Он снял шапку и вытер вспотевшее лицо. Вот отчего он сегодня ощущал смутное беспокойство! Сердце предчувствовало приход незваных гостей.
Людей он не видел, но знал, что они там, у костра. Переползя левее, он увидел их и даже смог услышать их разговор. Сухие обломки ёлок, брошенные в костер, освещали троих мужчин, расположившихся полукругом возле огня на гнилых колодах. Лиц нельзя было различить. Сидели они, не шевелясь, поправляя палками головешки, изредка нехотя переговариваясь. Судя по вялости, они ещё не отошли от ночной дремоты. Протяжно зевали, поёживались от пробиравшего тело холода. Слова Изот различал чётко.
— Надо было заночевать в избушке, — говорил один сильно простуженным голосом, громче всех зевая и похлопывая себя по рту ладонью. — А то попёрлись… Там хоть и жёстко, но можно было поспать в тепле возле печки. Если сегодня не выйдем к скиту, дальше не пойду. Ради чего тащиться в такую глухомань! Кругом болота, мхи да трясины… Такого чёрного места сроду не видывал.
— Брось ты, Кучер! — ответил ему сосед, отрывисто и едко. — Так и не знаешь ради чего. Мелешь пустое. Будто бы и в трактире не был, и с Пестуном не торговался, не пил, не жрал и крест свой нательный не целовал, присягал на нём, что не отступишься от даденного слова, а теперь на попятный! Ты больше всех спьяну орал и куролесил, а теперь ходу назад? Нет, брат, так дело не пойдет! Если все вместе решились на это, так дойдём до конца.
— Что клялся — не спорю. Хмель ударил в голову… Разве знал я, что так мытариться придётся. Я думал мы обстряпаем всё быстро.
— Знал, не знал. Обстряпаем… Лёгкой поживы хочешь! А без труда не вынешь и рыбку из пруда. — Говоривший громко рассмеялся.
Его собеседник опять зевнул и заметил:
— Но и околевать мне не с руки в этих дебрях. Армяк рваный, ноги мокрые, желудок пустой. Шатайся в глухомани! Того гляди провалишься в трясину и поминай как звали. — Он длинно и громко зевнул и передёрнул плечами: — Бр-р, всё тело окоченело.
— Распустил сопли. В тебе столько жиру — две недели не будешь есть и не помрёшь. Это мне каждый день нужен харч — я худой, как гвоздь.
— Я к чему это говорю, — продолжал толстый мужик с простуженным голосом, которого назвали Кучером. — Почему их нету? Где хоронятся? Надули они нас. Как пить дать — надули!
— Не надули. Вот выберемся — узнаем.
— А если не выберемся?
— Не каркай, что ворона. Накаркаешь на свою голову. Выберемся! Вон Одноглазый не в таких переделках бывал, а ничего — живой и невредимый… Правда, Глаз?
— То Одноглазый. Он заговорённый.
— Если бы здесь было что-то не то, они бы задаток хороший не дали. Знали, что овчинка стоит выделки, поэтому и не скупились. А потом вспомни, что Филипп говорил: «Как болота кончатся, будет сухое место с подъёмом в гору, лес пойдёт густой, а на бугре, в ельнике и будет скит». Так что болота, слава Богу, позади. День займётся, и мы у места.
— Обманул нас Филипп, — продолжал твердить своё толстяк. — Помянете моё слово. Он обещал вчера вернуться, ан нету его. Где он пропадает? И Чугунок с Рубанком сгинули с ним, и Куделя… Как тут не думать о плохом?
В разговор вступил третий человек, доселе молчавший. Голос был грубым, с хрипотцой, властным. Обладателем его был по всем статьям мужчина сильный и жёсткий.
— Что вы растрепались, как бабы! — одёрнул он товарищей. — Ещё не пришли, а уже судите и рядите. Всё может случиться в этом чёртовом месте. Но я знаю одно — Филипп Косой не подведёт.
«Филипп Косой, — пронеслось в мозгу ошарашенного Изота. — Это ж наш скитник. Тот, которого он с подельником закрыл в хранительнице. Так вот кто они! Разбойники. Из одной шайки». Теперь ему стало ясно, кто эти пришлые чужаки. Подождав своих товарищей, которые не вернулись в назначенный час, они теперь разыскивают их. Но как они нашли дорогу через болота? Косой!? Он навёл лихих людей на скит, он же и показал дорогу.
Изот с большим вниманием стал прислушиваться к разговору разбойников.
— Взяли они золотишко и поминай как звали, — продолжал ворчать простуженный Кучер. — Сидят себе сейчас где-нибудь в тепле, кутят, а нас бросили. Надо было всем вместе идти, а то доверили — послали Косого. Пустили лису в курятник. Он и умыкнул золото. И Чугунка с Рубанком и Куделей подбил.
— Хватит языком чесать, Кучер, — прогремел голос. — Выберемся и сами узнаем в чём дело.
— Если выберемся, — не сдавался Кучер.
